Колесник Борис Иванович.
Развитие ТОГЭ. Воспоминания.
Исток рождения ТОГЭ (см. очерк А.П. Бачурина) – результаты выполненных в НИИ-4 МО CCCH научно-исследовательских работ (НИР). И это правда. В институте была такая тематика работ, было и специализированное научное подразделение. Корабельной тематикой занимались многие подразделения(баллистики, связи и СЕВ, средств траекторных радиотехнических и оптических измерений, средств радиотелеметрических измерений), а головным было специализированное подразделение (лаборатория, отдел).
Мои воспоминания посвящены кораблям и людям, с которыми я длительное время работал(до 1987 года включительно).
В институт я прибыл в начале августа 1959 года. В это время корабли ТОГЭ-4 уже совершали переход Северным морским путем к месту базирования. Распределили в отдел И.И. Гребенщикова, в лабораторию Н.Г. Устинова. Из первой беседы я понял, что предстоит заниматься морскими делами. Первыми моими наставниками были А.Г. Масюк и Л.С. Арянов, потом и Г.А. Смирнов, Ю.Е. Дежников, А.П. Мохов, которые сами учились и меня учили совершенно новому для меня делу.
Настольными книгами у сотрудников лаборатории были, кроме книг по радиолокации, радиотелеметрии, оптике, книги по навигации, гидроакустике, гидрометеорологии, кораблестроению и др. Кроме изучения книг и отчетов – оперативная работа (лично для меня какие-то разовые поручения типа «принеси - подай», то что надо для молодого сотрудника). Спустя годы я понял, как полезно пройти через все этапы и формы работы и научиться эффективно выполнять и оперативные задания, и задания по тематике НИР. Кстати, за выполнение первых оперативных заданий был премирован 500 р.(оклад по воинскому званию). Понятно, что это был аванс на будущее.
Первые боевые работы кораблей ТОГЭ-4 в акватории Тихого океана, первые сообщения ТАСС о закрытии района акватории для судоходства и воздушных полетов. Но материалы по закрытию района акватории в институте готовились заранее. Ответственным исполнителем этих материалов был Юрий Егорович Дежников. Непростая эта работа, если учесть, что, кроме материалов баллистического обоснования, которые готовились в институте, требовалась информация о районе акватории (интенсивность судоходства и воздушных полетов, интенсивность рыболовства, возможности связи с кораблями, характер морских течений, скорость распространения звуков в воде и др.). Такую информацию приходилось «добывать» в институтах АН СССР, организациях ММФ. Ведомства ВМФ не располагали такой информацией в требуемом объеме. После сбора информации необходимо было провести её анализ и выработать предложения, которые бы удовлетворяли баллистиков и технологию боевой работы кораблей по ракете. По-моему, Ю.Е. успешно справлялся с этой работой. В дальнейшем, эти работы были переданы в другую организацию.
Меня с Ю.Е. связала длительная работа в стенах института и в промышленности (корабль «Чукотка», гос.испытания в 1963 году, г. Владивосток; корабль «Академик Сергей Королев», гос.испытания в 1970 году, г. Николаев). Ю.Е. много сделал добрых дел по кораблям измерительного комплекса. Его уважали в институте, организациях промышленности, его уважали и любили в семьях моряков института. Он до конца оставался верным флоту, собирал сведения о наших кораблях. Последняя наша встреча была при вручении нам в институте медали «300 лет Российскому флоту». На торжественном обеде был, как всегда, третий тост: «За тех, кто в море», понятно, что и за корабли ТОГЭ и их экипажи. Ушел из жизни Ю.Е. в сентябре 2004 года, не дожив месяца до своего 75-летия.
Николай Григорьевич Устинов-начальник лаборатории, затем отдела, возглавлял работы по всем кораблям измерительного комплекса до ухода в отставку в 1977 г. Участник Великой Отечественной войны, боевой путь - от Москвы до Берлина и Праги. До войны закончил 4 курса строительного института, после войны – ВА им. Дзержинского. Обладал высокой штабной культурой, все ответственные документы, в т.ч. проекты Постановления правительства, готовил лично. Создал работоспособный и дружный коллектив. Для меня он – первый начальник лаборатории и отдела, руководитель диссертационной работы, а для коллектива в целом – доступный и отзывчивый командир. Умер в возрасте 82 лет. В этом году Н.Г. Устинову исполнилось бы 90 лет.
С середины 1960 г. начались работы по новым кораблям, которые вошли в состав ТОГЭ -5. Уже в конце 1962 г. было определено, кто чем будет заниматься на завершающем этапе работ. А до этого, кроме повседневной квартальной работы по НИР (теоретическая часть), планомерная работа в НИИ и КБ промышленности по доскональному изучению аппаратуры (в т.ч. обязательное участие в испытаниях: узнай, как согласуются полученные характеристики аппаратуры с требованиями разработанного тобой ТЗ.). Это – научно-техническое сопровождение.
В июле – августе 1962 г. по решению ГК ВМФ и ГК РВСН в институте были организованы сборы ранее назначенного руководящего состава ТОГЭ -5: командир – Онищенко Е.И. , зам. командира по спец.измерениям ТОГЭ -5 Шмелев В.В. (ранее сотрудник института), зам. командира по спец.измерениям кораблей «Чажма» и «Чумикан» - Ривкин А.Я. и Юлдашев Р.Х. , соответственно. (Кто был зам. командира по спец.измерениям корабля «Чукотка» и был на сборах – не помню).
Сборы – не формальность, а серьезная работа по «обкатке», согласованию инструкции по боевой работе ТОГЭ-5, разработка которой была поручена В.А. Авраменко, бывшему зам. командира ТОГЭ-4 по спец.измерениям. Возможно, что помогали ему уже возвратившиеся с кораблей ТОГЭ-4 в институт А.П. Бачурин и А.В. Лимановский (не помню).
В.А. Авраменко практически самостоятельно разработал проект инструкции, со знанием дела согласовал в течение сборов со всеми заинтересованными, а затем документ был представлен на утверждение ГК ВМФ и ГК РВСН. Вот что значит профессионализм!
Валентин Александрович Авраменко – участник Великой Отечественной войны с 1941 по 1945 г. (войну закончил в Австрии). После войны – ВА им. Говорова, служба в институте и на ТОГЭ-4, увольнение в отставку по состоянию здоровья, возвращение служащим в институт в 1962 г. В.А. мало говорил, но, будучи не совсем здоровым человеком, много полезного сделал по кораблям измерительного комплекса. Он любил флот, жалел, что пришлось рано уйти с кораблей ТОГЭ-4, помогал в работе молодым сотрудникам, давал полезные советы их семьям, сплачивал коллектив. В.А. много раз рассказывал о первых боевых работах кораблей ТОГЭ-4, с теплотой вспоминал Ю.И. Максюту, В.А. Седова и др., особенно после назначения в институт с корабля «Сибирь» Ю.В. Гичкина, а затем и Пятенко В.А. Это были интересные воспоминания о кораблях и их экипажах. Фамилии некоторых из них я нашел в покорабельных списках (Кочнев, Чижевский, Мордвинов, Крошко С.И. и др.). Вот что значит флотская дружба! Хотя В.А. не занимался только партийной работой, но при обращении к нему часто говорили: «Комиссар». Тогда это было почетно. В.А. Авраменко умер в 1981 году после тяжелой и продолжительной болезни.
В 1962 году из состава института были назначены на корабли мой однокашник Мицкевич А.Я. («Чумикан», Арбат) и сослуживец Ермошин С.И. («Чажма», флагманский специалист по обработке материалов измерений). Таким образом, институт – еще и «кузница кадров» для кораблей ТОГЭ (уже 8 человек!). Жаль, что в покорабельном списке Мицкевича А.Я. не нашел. Отзовись, Саша!
К началу июня 1963 года корабль пр. 1129 бис «Чукотка» был готов к проведению государственных приёмо-сдаточных испытаний. В состав госкомиссии от института вошли: Лештаев С.П. (зам. председателя), члены комиссии: Дежников Ю.Е. (на этапе швартовных испытаний на Дальзаводе – старший группы сотрудников от института), Кикоин И.К., Луговой Л.К., Коданев А.П., Колесник Б.И.
К этим работам готовился заблаговременно. Так в 1962 году и в первой половине 1963 г. довольно много времени находился в командировках и постарался на практике изучить аппаратуру ФРС и стабилизированные посты. Работа в госкомиссии – ответственное дело. За некомпетентность, за неумение работать с людьми можно получить большие неприятности. А жизнь, как правило, часто преподносит сюрпризы (проверка на прочность и т.д.). Вот один пример:
Из-за погоды (то облачность на аэродроме базирования самолета, предназначенного для облетов корабля, то облачность в районе испытания корабля) не выполнялся пункт программы «проверка функционирования ФРС при работе по световспышкам самолета». Этого не могли допустить ни Дальзавод, ни заказчик. Корабль должен быть сдан в срок – II квартал 1963 год, т.е. подпись Акта не позже 30.06.1963 года. Надо искать решение. Во время вахты «собака», когда молчит корабельная ГГС и никто не мешает, в ходовой рубке для мозгового штурма собираются старпом кап. 3 ранга Куликов В.Г., строитель Дальзавода Рагозин В.П., командир корабельного вертолета Ка-15 (фамилию не помню) и я, Колесник Б.И. После обмена мнениями принимаем решение: оборудовать светотехническим устройством вертолет (устройство поставляет Рагозин В.П.), разработать для вертолета схему облетов (количество облетов, курсы, ответственный Колесник Б.И.), провести облеты корабля вертолетом с выключенными световыми сигналами, что категорически запрещалось инструкциями (отв. Куликов В.Г. и командир вертолета). Дело рискованное, но другого выхода нет. Председателя комиссии пришлось долго убеждать. С оговорками, но добро было получено. Работа прошла без ЧП(!). Вертолет без световых огней провел несколько облетов корабля и благополучно возвратился на корабль. Погода в районе испытаний – как в сказке: полный штиль, на воде лунная дорожка. Полученные аппаратурой ФРС фотоснимки документально подтвердили её работоспособность в условиях корабля. Риск был оправдан. Прошла проверка слаженности действий личного состава и взаимодействия корабля с центром (Здесь мне очень пригодилась информация со сборов руководящего состава ТОГЭ-5).
После выполнения работ с вертолетом В.П. Рагозин устроил в своей каюте прием по случаю завершения испытаний. Отказаться невозможно. Здесь я впервые узнал, что такое «шило», но все было в рамках приличия. Приятно было, что впервые выдержал экзамен как член госкомиссии, неформально подошел к работе, оценен строителем завода (это большая честь!). И это был, в первую очередь, знак уважения института как организации, ответственной за корабль измерительного комплекса, хотя в то время я этого еще и не понимал. (Для меня тогда – удалось найти выход из создавшейся ситуации и слава Богу!).
В дальнейшей работе по кораблям приходилось самостоятельно принимать более сложные технические решения, но это было впервые. Акт госкомиссии был подписан 30 июня 1963 года. В начале июля госкомиссия покинула корабль «Чукотка». Был и прощальный прием на Дальзаводе. «Чукотка» стала чем-то родной, осталась добрая память о тех днях. Встретился с В.П. Рагозиным году в 1980 на Дальзаводе, узнали друг друга, вспомнили «Чукотку»… Вскоре узнал, что В.П. не стало. К сожалению, в покорабельных списках «Чукотки» не нашел фамилии старпома кап. 3р. Куликова В.Г., командира оптических средств и стабилизации кап.–лейтенанта Векслера.
Приемо-сдаточные госиспытания кораблей пр.1130 «Чажма» и «Чумикан» проходили на Балтике в 1963 году (практически одновременно с испытаниями корабля пр. 1129 бис «Чукотка»). В этих работах принимали участие Устинов Н.Г., Масюк А.Г., Мохов А.П., Балан А.А., Задорин Е.А., Лимановский А.В. (возвратился в институт с корабля «Сучан»), Смирнов Г.А., Гойхман Р.Я., Гичкин Ю.В. (переведен в институт с корабля «Сибирь»), специалисты по средствам связи, СЕВ и телеметрии (фамилии не помню). На корабль «Чажма» в январе 1964 года для проведения натурных испытаний (работа при пусках ракет в акваторию) были командированы Лештаев С.П., Балан А.А., Гичкин Ю.В.
Анатолий Афанасьевич Балан возглавил научный отдел в 1977 году после увольнения в запас Устинова Н.Г. До этого А.А. Балан был заместителем начальника отдела. Он с отличием закончил Рижское военное училище, служил на ИП, в институте занимался радиотехническими средствами траекторных измерений. Его детище – создание для кораблей пр.1130 РЛС «Арбат».
Балан А.А. – научный руководитель НИР по кораблям пр.1914, Колесник Б.И. - отв. исполнитель этой НИР, начальник лаборатории отдела.
А. А., «научный тяжеловес» института, много сделал полезного для создания и развития кораблей измерительного комплекса, в т.ч. кораблей для работы по КА, поддерживал связь с кораблями ТОГЭ, был в дружеских отношениях с зам. командира ТОГЭ по спец.измерениям кап. 1 р. Литвиновым В.С. Он очень любил флот, для него всенародно любимый праздник - День ВМФ – был особым праздником и отмечался в кругу многочисленных единомышленников с достойным размахом. Он близко к сердцу принимал известную судьбу кораблей ТОГЭ, переживал. В июне 2008 года на 74 году после тяжелой болезни Анатолий Афанасьевич ушел из жизни.
Жизнь Юрия Васильевича Гичкина связана с флотом, хотя на корабль «Сибирь» в 1959 г. он был назначен с наземного ИП. Переход Северным морским путем, служба на корабле с 1959 по 1962 г., назначение в морской отдел института, командировка в 1964 г. на корабль «Чажма» и участие в натурных испытаниях РЛС «Арбат». Ю.В. – участник первого рейса корабля «Космонавт Владимир Комаров». На торжествах у моряков института (после смерти В.А. Авраменко) Ю.В. Гичкину предоставлялась почетная миссия – провозглашение третьего тоста: «За тех, кто в море». И он этим гордился. Умер Юрий Васильевич после тяжелой болезни в июле 2008 года на 76 году жизни.
Хочется вспомнить тех сотрудников, которые, может быть, и не были в гос. комиссиях по испытаниям кораблей ТОГЭ, но принимали участие в НИР по корабельной тематике. Это баллистики Лебедев П.Ф. и Турбина Тамара, связисты Корягин В.И., Михайлов П. П., Щипунов И.Г., СЕВ‘овцы Горюнов В.В., Жиронкин Евгений, радиотелеметристы Седов В.И., Соснин И. А., Гришаков В.И., специалист по ЭВМ Сивоклоков А. Оптик Лымарь В.М. участвовал в 1959 году в испытаниях оптической аппаратуры в условиях перехода кораблей ТОГЭ-4 Северным морским путем, а затем передавал свой опыт и знания при разработке оптической аппаратуры для кораблей ТОГЭ-5.
Понятно, что не всех вспомнил, кого бы еще надо было вспомнить, но … не получается, ведь прошло почти полвека. Следующим этапом развития флота кораблей измерительного комплекса было создание кораблей пр.1917 «Космонавт Владимир Комаров», пр.1908 «Академик Сергей Королев», пр.1909 «Космонавт Юрий Гагарин», пр.1929 «Космонавты Владислав Волков, Георгий Добровольский, Виктор Пацаев, Павел Беляев», но это – отдельная тема воспоминаний. Единственное, что следует здесь сказать: опыт создания ТОГЭ был полезен и востребован, многие из участников работ по кораблям ТОГЭ были активными участниками создания указанных кораблей.
Так, Ю.И. Максюта (тогда начальник института ВМФ) был в составе гос.комиссии по экспертизе проекта корабля «Космонавт Юрий Гагарин». Комиссия работала в судостроительном ЦКБ (рук. Сытов Н.П.) в городе Ленинграде, где я впервые увидел подтянутого и вежливого контр-адмирала Ю.И. Максюту, хотя до этого я много о нем слышал. Предложение Ю.И. Максюты по навигационному обеспечению кораблей пр.1908 и пр.1909 в значительной мере способствовали эффективному их применению по КА. К сожалению, завершающим, печальным и трагичным является этап разработки и создания кораблей пр.1914 «Маршал Неделин» и «Маршал Крылов». Но вспомнить о людях – святое дело! Разработка кораблей пр.1914 велась с учетом реальной необходимости постепенного вывода из состава ВМФ кораблей ТОГЭ и требований по отработке ракет и КА. Были наработки по кораблям пр.1917, пр.1908, пр.1909, пр.1929, которые полностью были востребованы. В институте в рамках выполнения НИР, где я был ответственным исполнителем, были разработаны, согласованы и утверждены ТЗ на корабль в целом, основные 5 комплексов, принято участие в разработке ЧТЗ на отдельные составляющие.
Трудно вспомнить всех участников работ по последнему проекту даже в институте, но постараюсь: Балан А.А. (рук. НИР), Масюк А.Г. (зам. рук. НИР), Колесник Б.И. (отв. исп.), Максимов А. Д., Мурашов Н.Г., Галочкин С.В., Бабёнов А.С., Зубоченко А.Я., Барахнин Ю.В., Гичкин Ю.В., Акимов Б.В., Мазиев Я.И., Костриков В.П., Стеценко В.Н., Трегуб А.Я., Винник Н.А., Золотых И.З., Обидин Г.А., Соснин И.А., Лебедев П.Ф., Цыплаков Ю.В., Круглов В.Н. (всех не вспомню). Зам. председателя гос. комиссии по приемо-сдаточным испытаниям корабля «Маршал Неделин» был доктор технических наук Медведев В.Н.
Андрей Георгиевич Масюк – старожил в корабельной тематике института, начал работы еще в 1957 году. Он активный участник создания всех кораблей ТОГЭ, кораблей пр.1917, пр.1908, пр.1909, пр.1929, пр.1914 (зам. руководителя НИР). Грамотный специалист, он бескорыстно помогал в работе всем, кто в этом нуждался. В настоящее время продолжает работу в институте, автор публикаций по кораблям измерительного комплекса. Дай Бог тебе, Андрей Георгиевич, доброго здоровья, долголетия и огромное тебе спасибо за твой труд по увековечиванию памяти о кораблях и наших сослуживцах.
Многие упомянутые здесь специалисты института защитили кандидатские диссертации по тематикам, связанным с кораблями измерительного комплекса. Некоторые были награждены орденами и медалями СССР, а Н.Г Устинов и А.А. Балан стали лауреатами Государственной премии СССР.
Хочу вспомнить добрым словом работников промышленности, в первую очередь, судостроительного ЦКБ – разработчика проекта корабля «Маршал Неделин»: Сытова Н.П. – начальника ЦКБ, Соколова Д.Г. – главного конструктора, Ванюшкина П.Ф. и Николаева Б.Н. – зам. главного конструктора, ведущих специалистов по комплексам корабля пр.1914 (уже всех не помню), а также представителей заказчика Антипова А.М., Литвиненко Н.Н., Павленко О.М., Авдюхина В.М.
Завершая свои воспоминания, хочу пожелать доброго здоровья на долгие годы живущим участникам работ, а ушедшим из жизни людям и кораблям – светлая память.
Хотел бы надеяться, что мои воспоминания чем-то полезным расширят публикации «Район, закрытый для плавания».
|
Разгром фашисткой Германии и милитаристской Японии не решил идеологических противоречий внутри блока государств – победителей во 2-й мировой войне.
Образованная в июне 1945 года Организация объединённых наций по сути дела предоставила только трибуну для дискуссий между политиками и дипломатами государств – бывших союзников. В феврале 1948 года в городе Фултоне (США) с программной речью выступил Уинстон Черчилль. В ней он призвал Западный мир организовать «крестовый поход» против СССР. Этот период стал началом «холодной войны».
В сложившихся условиях ЦК ВКП(б) и Советское Правительство были вынуждены принять срочные меры по созданию отечественного ракетно-ядерного щита.
Эта задача была поручена трём «К»: учёному-физику Курчатову Игорю Васильевичу, учёному-математику Келдышу Мстиславу Николаевичу и учёному-конструктору Королёву Сергею Павловичу.
Испытательные пуски первых советских баллистических ракет «Р-1» на ракетодроме «Капустин Яр» под руководством С.П.Королёва проводились уже в октябре 1948 г. Дальность полёта ракет «Р-1» составляла менее 300 км.
В середине 50-х годов коллектив конструкторского бюро С.П.Королёва приступил к разработке межконтинентальной баллистической ракеты (МКБР) с дальностью полёта, позволяющей доставить с территории СССР ядерный заряд в любую точку Земного шара. Эта ракета, получившая название «Р-7», должна была иметь дальность полёта около 12 тысяч км. В процессе разработки ракеты возник вопрос выбора трассы стрельбы ракетой, с дальностью превышающей границы территории Советского Союза.
К 1957 году коллектив сотрудников НИИ-4 МО, под руководством Георгия Александровича Тюлина, будущего первого заместителя Министра общего машиностроения, в составе: Николая Григорьевича Устинова, Николая Григорьевича Фадеева, Евгения Владимировича Яковлева, Юрия Евгеньевича Дежникова и Анатолия Георгиевича Масюка. Завершил научные исследования, в результате которых были решены основные задачи: выбор трассы стрельбы (акватория Тихого океана вблизи экватора), состав радиотехнических средств регистрации данных о работе элементов конструкции головной части (ГЧ) ракеты, радиотехнических и оптических средств измерений параметров траектории полёта ракеты, гидроакустических средств регистрации момента приводнения и координат точки приводнения ГЧ ракеты. Большую помощь разработчикам оказали специалисты Главного штаба ВМФ.
Следующей задачей: выбор типа кораблей для переоборудования в плавучие измерительные пункты решали специалисты ВМФ и Минсудпрома. Последние годы 50-ых были сложными для Советского ВМФ. Н.С.Хрущёв после первых успешных пусков баллистических ракет принял решение, как Верховный Главнокомандующий, значительно сократить численность и корабельный состав ВМФ.
Привожу дословный рассказ ветерана Тихоокеанской океанографической[правильно "гидрографической"] экспедиции – 4 (ТОГЭ-4) капитана 1 ранга Гаранина Владимира Константиновича:
«В мае 1958 года я служил в Кронштадте на эсминце «Справедливый» командиром БЧ-1. Наш корабль очень часто посещало Высокое Руководство. Во время учений корабль становился ВПУ Главкома ВМФ. В мае 1958-го мы приняли на борт делегацию Чехословакии во главе с Антонином Новотным. Его сопровождал Н. С. Хрущёв. В моём присутствии на ГКП между Н.С.Хрущёвым и А.Новотным зашёл разговор о четырёх крейсерах проекта 68-ЗИФ, стоявших у достроечной стенки Балтийского завода. Они были почти готовы. Один из них был назван «Варягом».
Н.С.Хрущёв сказал Новотному: «Эти корабли в настоящее время потеряли своё значение. Они – мишени для ракет. Достраивать их мы не будем. Надводный флот оставим только для парадов».
Желая спасти эти корабли, командование ВМФ предложило создать плавучий измерительный комплекс на основе выводимых в резерв боевых кораблей и оценило срок их переоборудования в Плавучий измерительный комплекс (ПИК) в четыре года.
Политическое руководство страны с этими сроками не согласилось и потребовало, чтобы не позднее осени 1959 года ПИК был готов к проведению пусков ракеты «Р-7» в акваторию Тихого океана. Таким образом, на проектирование, переоборудование, оснащение кораблей и переход в район базирования на Камчатку отводилось только два года.
Спустя почти тридцать лет после описываемых событий Президент АН СССР академик А.П.Александров назвал одну из причин, объяснявших твёрдые сроки ввода ПИК в эксплуатацию. Выступая на собрании коллектива АН СССР Анатолий Петрович сказал, что на конец 1959 года США и Великобритания планировали нанесение ядерного удара по основным административным и промышленным центрам СССР. По прошествии многих лет после сброса Америкой атомных бомб на японские города, других варварских действий США и НАТО против непокорных им стран, становятся понятными действия руководства СССР по установлению жёстких сроков начала испытаний ракет «Р-7» на полную дальность.
В начале 1958 года специалисты ЦКБ-17 Минсудпрома, совместно с техническими службами ВМФ, используя технические предложения НИИ-4 МО в части обеспечения выполнения ракетно-космических задач, завершили проект создания плавучего измерительного комплекса. В частности, выбора судов, различного судового оборудования: штурманского, электромеханического, связного и других, необходимых для плавания ПИК без ограничения районов в Мировом океане.
Предлагалось произвести переоборудование четырёх рудовозов польской постройки типа «Углегорск» водоизмещением около 6000 тонн под плавучие измерительные пункты. СМ СССР предложения принял и возложил переоборудование на Балтийский завод, г.Ленинград.
Получив названия: «Сибирь» (Флагман, командир – капитан 2 ранга Седов Валерий Александрович). «Сахалин» (командир – капитан 2 ранга Зонов Виктор Васильевич). «Сучан» (командир – капитан 2 ранга Васильков Павел Евгеньевич). «Чукотка» (командир- капитан 3 ранга Пилипенко Иван Кузьмич), все они стали «экспедиционными океанографическими судами (ЭОС). Командиром ТОГЭ-4 был назначен капитан 1 ранга Максюта Юрий Иванович.
Наблюдение за строительством плавучих измерительных пунктов в корабельной части возлагалось на уполномоченного Главного управления кораблестроения ВМФ в г.Ленинграде, а в части измерительных средств и необходимого для их работе оборудования – на НИИ-4, где начальником был генерал-лейтенант Андрей Илларионович Соколов.
На Балтийском заводе в переоборудовании судов самое непосредственное участие принимали экипажи судов.
В апреле 1959 года в Ленинград для службы на ТОГЭ-4 прибыли шесть офицеров из НИИ-4 МО. По договорённости между Главкомом ВМФ адмиралом Флота Советского Союза Горшковым Сергеем Георгиевичем и Главкомом РВСН маршалом артиллерии Неделиным Митрофаном Ивановичем эти офицеры были назначены на должности заместителей командиров ЭОС по специальным измерениям: инженер-майор Бачурин Аркадий Петрович (ЭОС «Сибирь). Инженер-майор Карпухин Григорий Моисеевич (ЭОС «Сахалин»). Инженер-майор Лимановский Анатолий Валерианович (ЭОС «Сучан»). Инженер-подполковник Авраменко Валентин Александрович – на должность заместителя командира ТОГЭ-4. Инженер-капитан Крошко Степан Иванович – на должность флагманского специалиста по обработке материалов специальных измерений. Инженер-капитан Гичкин Юрий Васильевич – на должность командира группы средств радиотехнических измерений ЭОС «Сибирь».
К маю 1959 года бывшие рудовозы приобрели необычный вид: разновысокая надстройка с тремя стабилизированными постами, двумя мощными П-образными мачтами, ощетинившимися антеннами радиотехнических и телеметрических станций в дальнейшем приводили в удивление службы наблюдения государств бассейнов Балтийского и Северного морей.
В мае – начале июня у стенки Балтийского завода шли последние заключительные операции по переоборудованию судов. Пахло свежей краской. По специальным программам и методикам, в начале июня, у стенки завода, были проведены швартовые испытания аппаратуры специальных измерений, средств связи, СЕВ и другого корабельного оборудования. Начались облёты судов самолётом с бортовой аппаратурой радиотехнических измерений.
В последних числах июня суда ТОГЭ-4 ушли от стенки завода на проведение ходовых испытаний. По результатам ходовых испытаний был подготовлен и подписан акт приёмки судов в эксплуатацию.
В 5 часов утра 21 июля 1959 года корабли ТОГЭ-4, имея на флагштоках флаги гидрографических судов ВМФ СССР, вышли через Лесные ворота Средней гавани Кронштадта в своё первое дальнее плавание: Балтийским, Северным, Норвежским морями, Северным морским путём, Беринговым проливом к месту постоянного базирования: п/о Камчатка, порт Петропавловск-на-Камчатке.
В лето 1959 года проход Северным морским путём был благоприятный для плавсредств: ветры дули с материка, «отжимали» льды к Северному полюсу. Кроме того, проход судов обеспечивали три ледокола [по другим данным - 4]. Руководил проводкой судов через льды Арктики лично Герой Советского Союза академик Толстиков. На каждом ЭОС в помощь командиру был назначен капитан-наставник.
25 августа суда ТОГЭ-4 закончили проход Северным морским путём и прибыли в бухту Проведения, откуда ушли 26 августа.
27 августа в океане на борт ЭОС «Сибирь» высадился Командующий ТОФ Адмирал Фокин Виталий Алексеевич. Командующий хотел лично узнать максимально больше о необычном соединении кораблей, прибывших под его командование. В течение трёх последующих дней Командующий изучал особенности кораблей экспедиции, о чём ему докладывали командир ТОГЭ-4 Ю.И.Максюта, заместитель командира экспедиции В.А.Авраменко и я.
30 августа суда ТОГЭ-4 вошли в Авачинскую губу и на 42-е сутки после выхода из Кронштадта отшвартовались в бухте Крашенинникова, на виду посёлка Лахтажный. Мы пришли домой.
Ещё в начале нашего прохождения Северным морским путём Ю.И.Максюта приказал мне составить плановую таблицу режима: «Проведение специальных измерений». Расстелив на палубе ГКП лист миллиметровки, пригласил флагманских специалистов. Они приняли активное участие в обсуждении проекта проведения специальных измерений. Участвовали: штурман - капитана 3 ранга Сахаров Александр Иванович, связист - капитан 3 ранга Шевченко Иван Титович, механик - капитан 2 ранга Тихонов Алексей Алексеевич, помощник командира ЭОС «Сибирь» капитан-лейтенант Нестеров Евгений Павлович. Начальники служб специальных измерений: радиотехнической – капитан 3 ранга Юлдашев Радий Ханафиевич, телеметрической – капитан 3 ранга Сирож Валентин Михайлович, оптических средств и средств стабилизации – капитан 3 ранга Сорокин Валерий Николаевич и службы СЕВ – капитан-лейтенант Сироткин Владислав Николаевич. Были расписаны обязанности всего личного состава ТОГЭ-4: от матроса боцманской команды до командира ТОГЭ-4. На одной из стоянок при прохождении Северным морским путём помощники командиров ЭОС получили растиражированные плановые таблицы. К приходу в порт Петропавловск-на-Камчатке личный состав ТОГЭ-4 имел в своих книжках записи обязанностей по команде: «Приступить к специальным измерениям!».
В период с сентября по декабрь ТОГЭ-4 трижды выходила в океан. Дважды для отработки штурманских задач, включавших элементы построения судов при выполнении задачи регистрации момента приводнения ГЧ ракеты. В декабре ТОГЭ-4, при третьем тренировочном выходе в океан, сдала «зачёт», успешно проведя регистрацию момента приводнения ГЧ ракеты, пуск которой производился с космодрома «Байконур». После возвращения в порт суда покинули представители Балтийского завода, НИИ-4 МО и других организаций и ведомств, помогавшим экипажам на заключительном этапе становления ТОГЭ-4.
27 декабря 1959 года суда ТОГЭ-4 вышли на первую, как было принято говорить в РВ СН «боевую работу». Указания на выход давала, используя линии связи космодрома «Байконур», Государственная комиссия.
Через две недели суда ТОГЭ-4 пришли в заданный район акватории Тихого океана и легли в дрейф в ожидании команд. В начале февраля мы получили приказ обеспечить регистрацию момента приводнения и координат точки падения ГЧ ракеты, а также данных о степени сохранности элементов конструкции ГЧ. По получении необходимой команды три ЭОС заняли свои места в вершинах прямоугольника, в середине гипотенузы которого была рсчётная точка приводнения ГЧ. Американский СКР РЛД ВМС США, который «прилепился» к нашему флагману ещё на траверзе острова Мидуэй, занял «своё место» на расстоянии одного кабельтова от ЭОС «Сибирь». Прозвучала команда: «Готовность – 30 минут». Занятый приёмом докладов, я невольно взглянул на окуляр пеленгатора, установленного на ГКП и увидел на «американце» как в плетёное кресло усаживается американский адмирал, командир бригады СКР РЛД, базировавшейся в Сан-Диего, Калифорния. Видно он собирался «инспектировать» нашу работу.
Точно в установленное время пришла команда с космодрома Байконур»: «Старт!». Примерно через 25 минут после старта, одновременно с докладами радиотехнических и телеметрических служб о начале приёма сигналов от ГЧ, на северо-востоке, на бледно-голубом фоне утренней зари мы увидели светящуюся точку. Она быстро увеличивалась в размере, стала похожа на маленькое солнце, от которого вдруг в разные стороны посыпались сполохи-протуберанцы. Это горела предохранительная обмазка ГЧ ракеты при входе в плотные слои атмосферы. Неожиданно свечение пропало, прошло несколько секунд и из динамиков, установленных на ГКП, донёсся восторженный крик гидроакустиков: «Есть момент приводнения!».
-«Отбой всем средствам! Доложить о результатах регистрации!»- подал я команду и опять невольно посмотрел на «американца». В этот момент командир американского СКР, судя по всему, докладывал адмиралу о нашей работе. Тот выслушал доклад, сказал что-то резкое командиру и принялся рассматривать наше судно в бинокль. Заметив, что я тоже смотрю на него в пеленгатор, адмирал развернулся, опрокинул кресло, и быстро ушёл с палубы. После этого случая и до конца похода он так и не появлялся у нас на виду.
Американцы убедились, что Советский Союз имеет надёжное средство доставки (МКБР) «грузов» с колоссальной заданной точностью в любой район на поверхности Земного шара. ТОГЭ-4 поставила победную точку в эпопее создания МКБР первого поколения. В сжатые сроки, в обстановке непрерывного прессинга со стороны руководства Юрий Иванович Максюта, благодаря своему организаторскому таланту и высокому профессиональному опыту сумел превратить четыре корабля первого ранга в боевое соединение, способное решать сложные задачи обеспечения безопасности нашей Родины/
Редакция А. А. Капитанова, апрель 2005г.
=======================================================
|