Есть качка, а есть КАЧКА! Не путайте! Я долго не мог заставить себя при-ступить к описанию всего того, что связано с КАЧКОЙ. Живописать в красках, которые бы в полной мере соответствовали ощущениям, эмоциям, на-строениям, ситуациям, сопровождающим КАЧКУ, - удел мастеров пера. Я не мастер. Передать всё, что сопутствует КАЧКЕ, возможно только в эпическом полотне масштаба «Война и мир». Моё издание не такого формата. Те, кому КАЧКА знакома не понаслышке, знают, что это такое. Непосвященным словами не объяснишь. Возьму на себя смелость (или наглость?) рассказать только несколько эпизодов.
Мой первый поход. Вечерняя поверка в столовой. Напротив первого дивизиона построен личный состав служб и команд. Впереди молодёжь, «салаги». Напротив меня через проход стоит мой годок («салага», как и я) - химик Сергей Савенков (фамилия изменена по этическим соображениям, Москва) Перекличка только началась, а «Чажма», видимо, уже выходит за боны – стало ощутимо качать. Смотрю на своего визави Савенкова и вижу рази-тельную перемену в его облике: бледный, как полотно, глаза наливаются кровью, как у мультяшного быка! Зажимает рот ладонью – поздно! Через плотно сжатые пальцы под невероятным давлением фонтаном прорывается рвотная масса! У-у-у-у!
- Разойдись! Провести поверку по кубрикам и доложить! – только и успел скомандовать командир.
Мой пост расположен на четвёртой площадке рядом с ГКП. С точки зрения восприятия качки место не особо подходящее – амплитуда самая большая. Я в посту. Качает – дальше некуда, по полной программе. Что было съедено – давно «выброшено». Всё, что может издавать звуки: переборки, стойки аппаратуры, баночки, ящики с ЗИПом, скрипит, трещит, стонет. В кресле сидеть невозможно – мотает, как на экстремальных аттракционах Диснейленда. Ложусь на палубу. Мой обезвоженный организм периодически сносит по палубе то в одну, то в другую сторону. Ничего не хочется! Даже блевать! Голова, точнее то, что ещё как-то продолжает «варить», занята мыслями: «Кто тебя тянул за язык на призывной комиссии? Каким дураком надо быть, чтобы самому напроситься в преисподню? Этот ад не кончится никогда!»
Чтобы как-то поддерживать физиологические функции организма на должном уровне, в столовой личного состава в нашем распоряжении были сухари. Ржаные, приятного вкуса, высушенные по особому рецепту, они позволяли хоть как-то утолять голод, ничего другое в рот не лезло! А если и лезло, то обещало тут же вернуться. По незнанию сухарей съедалось больше необходимого. Желудок тут же реагировал адекватно! Отличие рвоты после сбалансированного питания и после сухарной массы было существенное. Во втором случае в носу и носоглотке застревало множество сухарных крошек, избавиться от которых, казалось, нельзя было ни за что! Но постепенно избавлялись.
Самым спокойным местом (относительно) на корабле во время КАЧКИ был кубрик кочегаров, располагавшийся в седьмом отсеке. Он как раз был в самом центре корабля, и амплитуда качания там наименьшая. В каждом кубрике бывают гости. Заходят земляки, друзья, да мало ли по какому поводу. Но во время самых сильных штормов у кочегаров, как никогда, много «гостей». Здесь можно увидеть тех, кого в базе во всем седьмом отсеке-то не за-метишь – под благовидным предлогом посетители стараются хоть немного времени побыть в относительном затишье!
Рвотные естественные надобности старались отправлять в гальюнах, но если приспичило, то где попало. Старшинский гальюн в четвёртом отсеке (коим я имел честь заведовать целых полтора года!) во время шторма был постоянно занят. Одним из завсегдатаев гальюна был матрос боцкоманды родом из какой-то братской республики, фамилия его не отложилась. В одно из его продолжительных «заседаний» мой старшина не выдержал и в сердцах, открыв бронягу в гальюн, выпалил:
- Да ты что, выброску проглотил?
Океан поражает воображение. Под сине-свинцовыми волнами чувствуется исполинская мощь. На фото виден трап с палубы БРС - правый борт на бак, деформированный под ударом волны. Представляете, какой силы был удар? По цвету волн пытаюсь определить силу и продолжительность пред-стоящего шторма. Чем больше стального цвета в палитре волн и чем больше жидкой пены, похожей на порванную марлю, тем большие неприятности нас ждут. Корабль погружается в волны с человеческим стоном. Наш корабль всё-таки не самый маленький. А как на «тазиках»? А вспомните наших разведчиков «Вегу», «Альтаир» и других, закамуфлированных под сейнеры… Даже когда они находились на спокойной воде, их бросало как щепку. Что же там творилось в шторм?
Шторм штормом, КАЧКА КАЧКОЙ, а людей кормить надо. Вот почти поспело первое, оно в котле, гарнир тоже в котле, мясо на противнях. Налетели скулой на громадную волну. Тряхануло так, что противни со всем содержимым оказались на палубе камбуза! Что, личный состав будет голодный!? Обед отменяется!? Палуба постоянно поддерживается в чистоте, да толком сейчас и не ест никто… Мясо на противни, противни на стол! Подходи, бачковые!