Светлой памяти нашего товарища, штурмана, командира корабля Вити Егорова. Во многом благодаря ----ему я бывший электронщик стал на старости лет судоводителем.
Стояли на рейде в бухте Патрокл. Пасмурный весенний день не портил живописной панорамы Владивостока, но внимание вахтенного офицера было сосредоточено на другом. Он, периодически посматривая в бинокль, наблюдал за рабочим катером, отправленным с корабля на берег. Причины для беспокойства были. Поначалу катер долго не мог отойти от борта. То ли первогодка матрос как следует не освоил свое заведование, полчаса пытаясь запустить дизелек, или агрегат не получив своевременно свою порцию ППО и ППР отказывался нормально работать. Во- вторых, РБЗ отправили к берегу, подходы к которому, были не знакомы. Нужно было высадить двух матросов механиков на склады технического управления за ЗИПом. Пирс находился в глубине бухты, но оттуда добираться к цели пришлось бы в окружную, а время подпирало. Пятница. Вторая половина дня.
Приложившись, очередной раз к окулярам, вахтенный офицер издал удивленно: « Во! Моржи! Они еще и купаются!». Его взору предстала картина,- в 3-4 х кабельтовых от «Чукотки» у берега, покачиваясь на волнах, дрейфовал наш катер, а рядом с бортом ныряли эти самые моржи. Видно было, как на берегу собралась изумленная публика. Для них майское купание тоже было в диковинку.
Переносная радиостанция РБЗ на вызов не отвечала. Стало тревожно! Видимо придется докладывать старпому, а тогда командиру катера не избежать втыка. В это время катер начал маневры, напоминающие противолодочные зигзаги, а затем взял курс на корабль.
Слава богу, все в порядке!
Катер полным ходом приближался, пора вызывать команду на приемку плавсредства. Вот и смена пришла. Вахта закончилась. Я спустился с мостика к штормтрапу, чтобы поздравить командира вельбота с открытием купального сезона, но, увидев Витю Егорова, мне шутить расхотелось. На палубу из грузовой сетки выползло тело небесной синевы. Застывшая на лице гримаса одновременно выражала бессилие и ярость, из горла вырывалось что-то нечленораздельное, похожее на мычание.
Только через час, после выпитого стакана спирта, придя в себя, Витя рассказал, что случилось.
Подошли к берегу. Дно - плита ракушник. Со спутной волной, проскочили меляку, а когда она отхлынула,- плотно сели. Дизель заглушили. До берега метров пять. Посланцы-архаровцы сняли отутюженные и растянутые на «торпедах» брюки, сиганули в воду и с прытью горных баранов быстро скрылись за скалистой кручей. На катере кроме командира остались моторист, сигнальщик с рацией и крючковой. Катер в полкорпуса сидел на плите, раскачиваясь с борта на борт от набегавших волн. Деревянное днище терлось о камни и неприятно скрипело. Попытка запустить двигатель не удавалась. Оставив моториста колдовать над мотором, прыгнули в весеннюю воду. Температура воды сильно отличалась от привычной тропической. Работать надо было быстро, - казенные, синие трусы согревали плохо. Даже, несмотря на моральную поддержку собравшихся на берегу зевак, провозились, сталкивая катер, четверть часа. В конце концов, столкнули, и он с отхлынувшей волной быстро ушел на десяток метров от берега. В ледяную воду нырять не хотелось, но что делать,- поплыли. От холода и усталости едва догребли до борта. Выкарабкались на планширь. Тем временем РБЗ развернуло лагом к волне, и он опять стал опасно дрейфовать к берегу. Решил стать на якорь и вызывать с «Чукотки» помощь. Якорь оказался без якорь-троса, срочно начали крепить его к носовому фалиню.
Камни неумолимо приближались, а негнущиеся пальцы крючкового никак не могли связать простой узел. Вдруг моторист запустил дизель. Катер рванул с места, а все кто были на баке, в соответствии с законом инерции дружно вывалились за борт. Проскочив несколько десятков метров, РБЗ остановился. Из-за планширя показалась голова моториста. Из последних сил начали махать ему, чтобы подошел ближе. На новый заплыв сил уже не было. Моторист понятливо кивнул, нырнул вниз к мотору, врубил скорость и на полном ходу пронесся мимо, остановившись опять в паре десятков метров, но уже с противоположной стороны. Ситуация осложнялась тем, что с места рулевого он не мог управлять,- дистанционка не действовала. Внизу у дизеля он не видел, что твориться на поверхности. Совершив, таким образом, несколько «пристрелок», наконец попал в цель. Во время одной из попыток катер едва не налетел на головы купающихся бедолаг, пришлось нырять под днище. Но на этом злоключения не заканчивались. Боцманенок и радист резво вылезли на палубу, а у Вити сил уже не хватило. Схватив его за руки, матросы начали поднимать командира катера на борт. Его трусы, зацепившись за что-то, сползли до лодыжек. Голая задница, появившаяся из воды, вызвала бурю восторга на берегу. Далее Витя рассказывал - Руки заняты, трусы натянуть не могу, выхлоп работающего дизеля прямо под носом, матросы не слышат моих команд, продолжают тянуть вверх, я сопротивляюсь, пытаясь ногами удержать сползающие трусы. От усталости, бессилия, и отчаяния, кажется, совсем потерял голову. Отпустите руки, бросьте конец и отбуксируйте подальше от берега, кричал им. Услышали, -но кроме последних слов. Одной рукой схватился за поданный конец, другой на излете поймал трусы. Дали ход. Что же это, в конце концов, за невезуха, берег уже далеко, а буксировка все продолжается! Только за сотню метров от корабля услышали вопли, остановились, подняли на борт. Оправдывались, - решили, что буксировать приказано до «Чукотки». Еще и восхищались что командир наш такой закаленный! Подошли к борту. Егоров по шторм-трапу сам подняться уже не мог. Вооружали грузовую сетку. В каюту отвели под руки. Спирт пил как воду, маленькими глотками,- скулы свело. Позже, порозовев от разлившегося по телу тепла и разомлев от выпитого, Витя сознался,- «одна мысль крутилась в голове,- согреться и набить морды заведующим катером и дизелем.»
Кстати, во Владик, кажется, заходили проходом с Камчатки в тропики, пополнить этот самый ЗИП.