Никогда к своему стыду не читал Антуана де сент-Экзюпери. Летом старшая внучка гостила у нас в деревне и оставила его книжку «Цитадель» до сих пор до конца не прочитал. Но дочитаю, написано так, что заставляет задуматься над каждой строчкой. Такие книжки можно читать всю жизнь и учится быть человеком. Сейчас читаю его «Военного лётчика» не много легче, но всё равно шедевр. Вчера перед сном закончил на описании смерти одного чернокожего раба и очень задумался, вот послушайте:
«Немало я видел таких обреченных; первый, который мне встретился, не проронил ни слова жалобы; впрочем, на кого ему было жаловаться? В нём угадывалась смутная покорность, с какою принимает гибель обессилевший горец,- зная, что ему уже не выбраться, он ложиться в снег и предаётся снегу и снам. Меня потрясли даже не его мучения. В мучения я не верю. Но со смертью каждого человека умирает неведомый мир, и я спрашивал себя, какие образы в нём гаснут? Что там медленно тонет в забвении – плантации Сенегала? Снежные белые города Южного Марокко? Быть может, в этом комке черной плоти меркнут лишь самые ничтожные заботы: приготовить бы чай, погнать стада на водопой…
Быть может, засыпает душа раба, - а может быть, пробуждённый нахлынувшими воспоминаниями, во всём своём величии умирает человек. И черепная коробка становилась для меня точно старый ларец.
Не узнать, что за сокровища уцелели в нём, когда корабль пошёл ко дну, - яркие шелка, празднично сверкающие картины, неведомые реликвии, такие ненужные, такие бесполезные здесь, в пустыне. Вот он, тяжёлый наглухо запертый ларец. И не узнать, какая частица нашего мира погибла в этом человеке в дни его последнего всеобъемлющего сна, что разрушилось в этом сознании и в этой плоти, которая понемногу возвращалась ночи и земле.».
Да!… не хочешь, а задумаешься…
И вот мои мысли, не сложившиеся, как уж получились:
Человек родился!
И в мире появился ларец
Куда он будет класть
И хлам и мусор,
И ценности, которых нет дороже,
И на земле
И во вселенной целой,
Они копились там века.
И может так случится
Что-то положить своё,
Уже не будет места,
И тащит он тот груз
По жизни горбясь,
И, мучает его он,
не давая развернуться
И подышать всей грудью…
Вот человек тот умер,
И может не о чем жалеть,
Исчезнет только то,
Что в каждом есть из нас…
Но я хочу поспорить!
Жалеть мы будем,
Не о том, что у него
В ларце хранилось.
Своё он положил
В коробки наши
И память нашу загрузил
Своей любовью,
Поступками и делом,
Которое, по жизни
он творил, стараясь
не забрать всё ценное с собой!