ПРАВИЛЬНЕЙ: В ПЯТАК ИЛИ В НЮХ?
Вообще- то ответ прост: «А ты, поди, проверь!» Хотя тут есть некий розмысл: «в пятак», вроде как по- свински. Но ведь и в нюх- по-собачьи. А на поверку –свинство, хуже собачьего. Но это уже поутру, при разборе полётов на ковре у замполита. Тот будет увещевать долго и правильно. Хотя в голове у обоих страждущих мысль примерно одна: поклясться в святости душевной к Уставу, положив руки на Большой Корабельный журнал замечаний и пойти похмелиться.
Но ведь нет: требовалось ещё и «проникнуться и нести» бог знает что и, судя по всему- далеко. Так- то! Так и писателю. Вроде было с самого начала, без дураков: ясно и понятно. Пиши себе и людям в удовольствие! Но нет!!! Вначале- в нюх! Нет, скорее всего в пятак- это омерзительней и запоминается дольше.
Так и произошло. На обращение к читателям автор расчувствовался, попросив отрезюмировать «хучь чо» или нибудь. Ну да,- ответ был скор и резок по тону.
«История прЕмерзкая, язык ужасный, юмор- полный отстой! Герой раСказа использует полную неосведомлённость гостей профилактория и своё полное бездельничество сам склонен к НАРУШЕНИЮ БЕСПОРЯДКА. Автору должно быть стыдно , что в таком неприглядном виде представляет на суд читателя военного моряка.»
Холод предчувствия пронзил тело. По коже пошли, а местами побежали мурашки. Судя по тону и политической подоплёке- это был начпо. Нет, пожалуй не он, а начальник гарнизона. Вечно похмельный и не бритый. А судя по ошибкам, и вообще начальник гауптвахты. Но гаражи у них были в одном ряду. Так что мысли одна страшней другой лезли в голову.
Всю ночь снился военно-полевой трибунал, после которого мою персону волокли к помойной яме для свершения приговора. По дороге кто-то, очень похожий на одного нашего штабиста мужик, пытался садануть меня рукоятью пистолета системы «наган» образца около 1878 года. Просыпался дважды, но сон неумолимо продолжался. До ямы оставались считанные метры. И я заорал истошным матом: «Умираю, но не сдаюсь!!!» И тут кто- то столкнул меня в чёрную пасть выгребной ямы…Сон как рукой сняло: это жена схватила меня в последний момент за майку: «Вставай, писака, всех соседей перебудил! Сходи в туалет- полегчает.
В голове билась, ища выхода мысль о чистосердечном признании. Сбивчиво формировались первые фразы: «Я, как сын трудового народа и выросший полукруглой сиротой в глухой деревне…слёзы праведного гнева душили, хотелось красочного суицида. Примерно так, как на площади Тянь- Вань- Мынь в Пекине при таком же стечении народа,но русскоговорящих и понимающих. Пролистал случайно попавший под руку Устав ЛДПР с личной подписью Жириновского. Захотелось жить. И справедливого суда.
Ну нельзя же так сразу! Может мне герою повествования по ходу дела вручить ручную жнейку- однорядку или соху с каменным лемехом для обработки угодий профилактория?! Одеть его в скромную брезентовую робу матроса- первогодка с наградными орденскими колодками в три, нет, в пять рядов!
А несведующих гостей чтобы он встречал с протвогазной сумкой наперевес. И чтобы откуда торчали недоеденные с завтрака дыня- «торпеда» и краковская по- киевски с батоном, где вместо изюма- чернослив. И это мысль! Нет, действительно, наворотил всякой всячины про дырявую крышу и голодающих пациентов. Теперь надо выкручиваться.
А насчёт избавления от всяких там…недостойных. Точно! Надо красочно описать кусочек этапируемых «недостойных», наблюдаемых из окон профилактория. Да с собаками и лютыми небритыми конвойными с ППШ и в полушубках на голое волосатое тело.
А в качестве апофеоза преподнести нежные отношения первостатейного старшины к медсестре Глаше на фоне прибранной тумбочки Матвея. Где она с упоением слушает главы уставов ВС и ВМФ, СА РФ и Наставления по борьбе за живучесть.
Зачесалась ладонь в предвкушении гонорара…Но позвонили. Это был мой коллега однокашник, с которым прошли все моря и океаны. Хохмач, каких поискать. И задал- то он лишь один вопрос: «Ну, как тебе моё резюме? Ха- ха!»