Автор Тема: Сообщения ТАСС – это и про нас  (Прочитано 4209 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Онлайн Вахтенный у трапа

  • Служил советскому народу
  • Ветеран ПИК. Администратор
  • ***
  • Сообщений: 22889
  • "Неделин" 1982-92
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #17 : 14 января 2014, 20:52:24 »
Сегодня главный редактор "Вестника..." сообщила, что статью Бориса Андреевича готовит к изданию в нескольких номерах журнала! Поздравляю всех нас и, конечно, Бориса Андреевича!
Никто пути пройденного у нас не отберёт

Онлайн Вахтенный у трапа

  • Служил советскому народу
  • Ветеран ПИК. Администратор
  • ***
  • Сообщений: 22889
  • "Неделин" 1982-92
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #16 : 19 декабря 2013, 21:35:52 »
Отправил воспоминания Бориса Андреевича в "Вестник Федерации космонавтики".
Никто пути пройденного у нас не отберёт

Оффлайн Руденко Сергей Николаевич

  • Ветеран ПИК. Член Союза ветеранов
  • *
  • Сообщений: 5658
  • ЧУМИКАН 1979-1982 г БЧ-4 ПРЦ
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #15 : 04 декабря 2013, 17:38:11 »
Анатолий Иванович, спасибо за добрые слова ,от годков моих годов , Чумиканцев....  00_10 0__18 0__16 0__355
Мы все пройдем , но  флот не опозорим !!!!

Оффлайн Коровкин Анатолий Иванович

  • Ветеран ПИК
  • *
  • Сообщений: 380
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #14 : 04 декабря 2013, 07:19:16 »
С большим интересом  прочитал  воспоминания  Бориса  Андреевича.  Когда  читал эпизоды, связанные  с  отсутствием  курева ,  вспомнилась  байка,  которую нам  рассказали  старослужащие, испытавшие  эту проблему  на себе:

В походе  закончилось  курево. Но самые  предусмотрительные  не выбрасывали  «бычки», а собирали их в укромном  месте.  Вот один из таких запасливых, спрятавшись на шлюпочной палубе, где курить категорически запрещалось, достаёт свой  «чинарик» и начинает с наслаждением  затягиваться.  Вдруг кто-то хлопает его сзади по плечу.  –Браток, дашь докурить? Тот в ответ:   Да пошёл  ты…   Но внутренний голос подсказывает—Что-то здесь неладное, поворачивается…. Максюта!    Начинает  оправдываться, извиняться , на что Юрий Иванович тоже  с виноватым видом  отвечает, что нету ,мол, своих папирос, приходится «стрелять» у моряков.

Не знаю, есть ли в этой байке  правда, даже не знаю, курил ли Юрий Иванович, но само появление её на свет говорит об огромном уважении к нему тех, кому повезло находиться рядом с ним.
Борис Андреевич, в ответ на одну из моих публикаций на форуме, Вы  сказали:  -Снимаю  шляпу! Я шляпу не ношу, в межсезонье только берет, правда не синий, а коричневый. Так вот, я снимаю его со своей  седой головы и в зажатом кулаке поднимаю его вверх.  Виват ветеранам!  Здоровья Вам.

Оффлайн Красноштанов Сергей Георгиевич

  • Ветеран ПИК. Член Союза ветеранов
  • *
  • Сообщений: 285
  • Во сне и наяву всегда со мною...
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #13 : 03 декабря 2013, 18:47:43 »
С большим удовольствием окунулся в годы и моей службы, спасибо!

Оффлайн Войкин Иван Михайлович

  • Ветеран ПИК. Член Союза ветеранов
  • *
  • Сообщений: 148
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #12 : 03 декабря 2013, 18:12:57 »
Спасибо за память!!! Борис Андреевич.

Оффлайн Зеленов Борис Андреевич

  • Почётный ветеран
  • **
  • Сообщений: 600
  • "Сибирь" 1958-1961
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #11 : 03 декабря 2013, 16:59:16 »
Дорогие друзья! Большое спасибо вам за теплые отзывы на мою публикацию воспоминаний.Рад, что всколыхнул вашу память о нашей совместной службе на замечательных кораблях нашей юности.Здоровья всем!

Оффлайн Федоров Владимир Петрович

  • Ветеран ПИК. Член Союза ветеранов
  • *
  • Сообщений: 1301
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #10 : 03 декабря 2013, 12:39:14 »
Просто ЗДОРОВО!!!

Онлайн Марчук Владимир Семёныч

  • Ветеран ПИК. Совет ветеранов
  • *
  • Сообщений: 3207
  • 66-69 - КИК "Сахалин"
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #9 : 02 декабря 2013, 19:37:16 »
Борис Андреевич, ребята правы, ваши воспоминания как плугом по памяти прошлись. У меня вы  подняли даже тот пласт, который совершенно не имеет отношения, условно службе на ТОГЭ. Я вспомнил как, где я был и что я делал, я четырнадцати летний пацан, как я воспринял полёт  в космос Юрия Гагарина. Можно сказать я осязаемо почувствовал ту ниточку в судьбе которая случайно связала меня того, со мной теперяшним, пройдя через третью точку, службу на корабле. Спасибо  огромное. Ещё ясней вы заставили осознать, что нельзя уносить с собой то, что мы можем вспомнить о нашей службе и жизни там, на кораблях и в Океане. Нет слов, просто замечательно 0__17

Оффлайн Лёвушкин Александр Алексеевич

  • Ветеран ПИК. Совет ветеранов
  • *
  • Сообщений: 2482
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #8 : 02 декабря 2013, 17:17:17 »
   Прочитал воспоминания  Бориса Андреевича на одном дыхании и поймал себя на мысли, что уже столько информации перелопачено об истории соединения, а от воспоминаний Бориса Андреевича вновь получил такой же эмоциональный заряд, как в своё время от воспоминаний Гаранина В.К., Копнова В.И., Мантая Э.Э., Фессалийского Г.Н., Бевзюкова А.А. ... Это дорогого стоит!
   Как здорово всё-таки, что есть наш сайт, дающий возможность ещё и ещё раз окунуться в историю нашего уникального соединения и вновь почувствовать гордость за тех, кто закладывал ставшие незыблемыми традиции крейсерской организации службы и полной самоотдачи для выполнения столь нужных тогда нашему государству задач. Прочувствовать гордость и за свою, пусть мизерную, но всё-таки причастность к выполнению тех же задач, но в более позднее время.
   Спасибо, Борис Андреевич! Здоровья Вам матросско-сибирского-океанского! И тебе, Михалыч, низкий поклон за сохранение памяти и вот такие эмоциональные всплески, прибавляющие жизненного тонуса!   0_202 0__355  0__17
    Что касается Федерации космонавтики, Михалыч "попробую" - это слишком робко. Таким воспоминаниям - прямая дорога в анналы нашей ракетно-космической истории без всяких проб.

Оффлайн Руденко Сергей Николаевич

  • Ветеран ПИК. Член Союза ветеранов
  • *
  • Сообщений: 5658
  • ЧУМИКАН 1979-1982 г БЧ-4 ПРЦ
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #7 : 02 декабря 2013, 16:23:26 »
Как здорово написано, как все родное, даже  годами, мы служившие помладше , кое что есть похожее.......  00_10 00_9 ..119 0__16 0__355
Мы все пройдем , но  флот не опозорим !!!!

Оффлайн Абдулов Исхак Сабирзянович

  • Ветеран ПИК. Член Союза ветеранов
  • *
  • Сообщений: 2136
  • Спасск, БЧ-4, передающий, 1979 -1982, Казахстан
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #6 : 02 декабря 2013, 16:10:18 »

закончились спички.... концы и между ними вставляли карандашный грифель. При включении вилки в розетку грифель моментально становился красным, прикуривалась сигарета, «зажигалка» выключалась. Такие «зажигалки» лежали у розеток на всех постах, да и в офицерских каютах. Пережили…

                                        К 55-летнему Юбилею ТОГЭ-4
                              Другу моему, Першину Игорю, посвящается!
                                                                                                Б.Зеленов     
Не дочитал еще до конца. Про "спички" из карандаша.
Почти так и было в наше время в передающем (медернизированный способ) - в карандаше зачищали часть грифеля, только с одно стороны дерева, в розетку ~12B всталяли два провода, замыкали оголенный участок грифеля - загорался сам карандаш (его осташееся часть дерева). :D

Онлайн Вахтенный у трапа

  • Служил советскому народу
  • Ветеран ПИК. Администратор
  • ***
  • Сообщений: 22889
  • "Неделин" 1982-92
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #5 : 02 декабря 2013, 14:55:34 »
Цитировать
Корабли взяли курс к родным камчатским берегам и в преддверьи Первомая встали на бочку у пос.Советский.

    Была весна, сопки покрывались зеленью. В качестве поощрения нас иногда на баркасе свозили на берег и мы забирались на крутой откос бухты,

Борис Андреич, прокомментируйте это. Почему вы стояли на бочках?
Никто пути пройденного у нас не отберёт

Онлайн Вахтенный у трапа

  • Служил советскому народу
  • Ветеран ПИК. Администратор
  • ***
  • Сообщений: 22889
  • "Неделин" 1982-92
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #4 : 02 декабря 2013, 14:26:42 »
Я согласен, Владимир Леонидович: традиции, подходы, которые установил Ю.И.Максюты остались до конца жизни Экспедиции. Не сомневаюсь, что он видел и понимал, что выполнение таких задач в одиночном плавании требует именно таких правил. И Борис Андреевич пишет, что это сразу поднимало востребованнность матросов и офицеров, они чувствовали это сразу. Максюта понял сразу, что выполнение таких нетревиальных задач требует нестандартного подхода, каждая боевая работа уникальна. Нужно мастерство и самоотдача.
Никто пути пройденного у нас не отберёт

Оффлайн Казанов Владимир Леонидович

  • Заместитель председателя
  • *
  • Сообщений: 4044
  • КИК Сучан, 1967-70 гг., БЧ-4, ПДРЦ
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #3 : 02 декабря 2013, 14:10:35 »
Борис Андреевич. Хочу высказать Вам слова искренней благодарности за Ваши воспоминания. Я вернулся в годы молодости. Здоровья Вам и долголетия. Уверен, буду перечитывать "Сообщения  ТАСС – это и про нас", неоднократно. Не смотря на то, что я пришел на ТОГЭ в 1967 году и тоже в БЧ-4, очень много заложенных традиций в первые годы Экспедиции, сохранилось во времена моей службы.
Если б молодость знала, если б старость могла

Онлайн Вахтенный у трапа

  • Служил советскому народу
  • Ветеран ПИК. Администратор
  • ***
  • Сообщений: 22889
  • "Неделин" 1982-92
.. Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #2 : 02 декабря 2013, 11:49:00 »
И фотографии.

1. Тихий океан, 1960.

2.  Фотография, сделанную в канун нашей ДМБ (годков 1938 г.рождения) в Авачинской бухте.
В третьем ряду - офицеры. Стоят: Гичкин Ю., за ним Нестеров-пом.командира "Сибири".
Сидят: Кочнев Г.С.-ком.БЧ-4, БЧ-5(Ф.И.О. не помню), Шевченко И.Т.- флагсвязист, Онищенко - нач.штаба ТОГЭ-4, МАКСЮТА Ю.И., Бачурин А.П.,Егоров- старпом "Сибири",Ковалев Н.Н.- замполит "Сибири", ком.БЧ-5 (Ф.И.О. не помню), комсомольский вожак бригады (Ф.И.О. не помню) Архипов - ГМС "Сибири")
В последнем ряду слева - Першин И.В., затем - Зеленов Б.А.

Никто пути пройденного у нас не отберёт

Онлайн Вахтенный у трапа

  • Служил советскому народу
  • Ветеран ПИК. Администратор
  • ***
  • Сообщений: 22889
  • "Неделин" 1982-92
Сообщения ТАСС – это и про нас
« Ответ #1 : 02 декабря 2013, 11:46:07 »
Уважаемые ветераны!
Получил очередные воспоминания Бориса Андреевича Зеленова! Я просто в всохищении! Не могу убрать ни слова из его "опуса", как он выразился. Всё точно и очень тонок! Всё на виду.

Я попробую это передать в Федерацию космонавтики России.

Выкладываю два варианта: один, как текст, второй - в виде документа word.



Сообщения  ТАСС – это и про нас.
     Это очередные мои воспоминания о службе на ТОГЭ-4, на флагманском корабле экспедиции «Сибирь» в период 1959-1961 г.г. и являются как-бы продолжением предыдущих воспоминаний «От Петербурга до Петропавловска». Учитывая тот факт, что потенциальными читателями этого «опуса» будут в основном ветераны, служившие в разное время на кораблях соединений ТОГЭ – 4 и 5, хочу предупредить, что это не хроника событий тех лет, но и не художественный вымысел. Это – имевшие место факты из службы тех лет глазами матроса БЧ-4, радиотелеграфиста.

     За тот отрезок времени, когда корабли были включены в состав Военно-Морского Флота и до их списания прошло более тридцати лет, многое изменилось в жизни, в службе, совершенствовалась техника, наверное менялись системы связи, порядок радиообмена и пр. Поэтому я прошу не судить меня строго, если порядок службы, уклад жизни на корабле в Вашу бытность не будут совпадать с описываемыми мною.

     Позади длительный переход Северным морским путем, корабли подошли к Петропавловску на Камчатке. Справа по борту остаются, знакомые всем, кто бывал в Петропавловске, «Три брата», три скалы, торчащие из воды. Они провожают уходящих в океан и встречают возвращающихся из плавания моряков. Это, если хотите, визитная карточка Авачинской бухты. А бухта показалась мне весьма живописной. Мне до этого пришлось какое-то время служить на Северном Флоте, в частности в Полярном и на Новой Земле, так вот сравнение пейзажей было явно не в пользу последних. Там – голые гранитные скалы, а здесь я  увидел покрытые зеленью, лесом, сопки, даже чем-то напоминающие южные курортные места. Да и то сказать-ведь Петропавловск находится почти на одной широте с Киевом.

       В конце августа прибывшие корабли измерительного комплекса «Сибирь», «Сучан», «Сахалин», «Чукотка» - ТОГЭ-4 отшвартовались в бухте Крашенинникова, у пос. Рыбачий вместе с подводниками. Потихоньку стали обживаться, адаптироваться, как-никак, а разница во времени с нашим прежним местонахождением 9 часов. У «Сибири» поменяли погнутый во льдах винт. Сходили в увольнение, кое-кого забрали в комендатуру за «употребление», но, учитывая режимность соединения,  проштрафившихся содержали отдельно от других «коллег», сообщали на корабль о «художествах», после чего прибывал катер и забирал провинившихся на корабли.

     Вообще в городе в первое время ходило много кривотолков о прибывшей «черной эскадре» (видимо потому, что корпуса кораблей были выкрашены в черный цвет) и об ее предназначении. В частности высказывалась версия, что корабли, выйдя в океан, разойдутся на значительные расстояния и будут улавливать запущенные с материка ракеты и перенаправлять их в заданный район и т. д., но никто не верил в их «гидрографические» функции.

     За прошедший переход Севморпутем экипаж сплотился. У меня сложились положительные впечатления от офицерского состава корабля, тем более, что у меня было с чем сравнивать по прежнему месту службы на тральщике на Новой Земле и в Полярном. Там выполнялась весьма важная работа на ядерном полигоне, но нас, матросов не посвящали в суть происходившего, поэтому мы чувствовали себя этакими роботами, выполняющими всяк свое. Здесь же, на «Сибири» от нас не скрывали предназначения экспедиции, а скорее наоборот, знакомили с подробностями выполнения боевых работ и, поверьте, от сознания причастности к этой важной миссии, хотелось выкладываться  полностью и даже сверх своих возможностей.

     И потом, офицерский состав. Были и бывшие фронтовики (не участники войны, а именно фронтовики) и молодые офицеры, начинающие службу, в основном технари. Фронтовики – это особый слой нашего общества. С ними я и служил, и потом работал, уже на гражданке. У меня сложилось мнение, что эти люди, понюхавшие пороху, насмотревшиеся на войне и на страдания, и на человеческую подлость, больше других ценили в людях  порядочность и профессионализм, нежели партийную принадлежность и личную преданность кому-то.

     Молодые офицеры-технари, еще «не испорченные строевой службой» мне тоже нравились, их допустили к настоящему, очень нужному стране делу, и они отдавались работе всецело. Может быть поэтому работа экспедиции стартовала успешно с самого начала и получила преемственность на долгие последующие годы уже у других экипажей, на других кораблях.

     Прошло пятьдесят с лишним лет, а я до сих пор помню этих замечательных людей. Командир соединения, в то время капитан первого ранга, Максюта Юрий Иванович, фронтовик, этакий красавец моряк, под два метра ростом, голубоглазый, статный, с добродушным выражением лица, всегда подтянутый, не позволявший никогда себе грубостей ни с офицерами, ни тем более с матросами, был любим, по-моему, всеми экипажами кораблей экспедиции.
О командире «Сибири» (опять же в то время) капитане второго ранга Седове Валерии Александровиче написано много (особенно в воспоминаниях А.Бевзюкова) и мне трудно что-либо добавить. Этот, на первый взгляд неулыбчивый, излишне серьезный человек, был грамотным командиром, отличным моряком (чего стоили его ювелирные швартовки), рачительным хозяином корабельного снаряжения. А о его маленьких слабостях, я имею ввиду ремонт часов, чем нередко пользовались матросы, ходили байки. Он был наделен природным, тонким чувством юмора, не зря многие его высказывания стали афоризмами среди экипажа. Однажды я был вызван в ходовую рубку для ремонта ВПС, а проще говоря, телефона. Разобрал, заменил ДЭМку, собрал, проверил, доложил и надо же было мне не поставить на место маленькую шайбу, я ее просто не заметил. Кэп выслушал доклад и, вдруг наклонился и увидел эту злосчастную шайбу. «Вы мне весь корабль разберете на запчасти, извольте  поставить шайбу на ее штатное место!» Это «вы мне весь корабль разберете на запчасти» звучало в БЧ-4 до конца моей службы, когда чего-нибудь недоставало. Или его незабываемое: «Полагаю, врезали, товарищ Косухин?». На дальномере у нас служил матрос Косухин, любитель горячительного. Так вот однажды, вернувшись из увольнения во Владивостоке, подшофе, он, как полагается, пошел с докладом о прибытии к дежурному по кораблю, а там командир. Уловив «амбре», исходившее от прибывшего «без замечаний» матроса, он смачно хлопнул себя двумя пальцами (тыльной стороной указательного и среднего) по левой стороне гортани (при этом раздался определенный звук) и произнес это самое: «Полагаю, врезали, товарищ Косухин? Поверьте, Вы сейчас соответствуете своей фамилии». В общем, мы любили его за все его качества.

     Поскольку «Сибирь» была флагманским кораблем, все флагманские специалисты находились у нас и о большинстве из них у меня остались самые теплые воспоминания. Это зам командира по СИ Авраменко, флагманский специалист по обработке результатов измерений Крошко Степан Иванович, флагманский штурман Сахаров, флагманский связист Шевченко Иван Титович, флагмех Тихонов, флагманский особист, фронтовик Матюгин, к сожалению уже не помню их инициалы.

     И еще об одном замечательном человеке  часто вспоминаю - о Бачурине Аркадии Петровиче. Он  тоже фронтовик. Интеллигентный, грамотный специалист, великолепный организатор. По сути, организационная работа всех систем специзмерений лежала на нем и Крошко С.И.

     Наконец – молодые офицеры. Кочнев Геннадий Степанович – командир БЧ-4, офицеры измерительного комплекса Гичкин, Савельев, Чижевский, Сироткин, ГМС – Архипов, Суйтс Том Николаевич, командир СЕВ Сирож, командир акустической группы Юлдашев – все они были профессионалами своего дела и это благодаря их знаниям и стремлению как можно успешнее выполнить поставленную перед соединением задачу, первый плавучий измерительный комплекс оправдал свое предназначение тогда и  на многие последующие годы.

     Первый экипаж «Сибири», как и других кораблей экспедиции, был, что называется, сводным, т.е. собирался со всех флотов СССР, но основной костяк все-таки приходился на Балтийский флот, и это объяснимо, поскольку корабли переоборудовались в Ленинграде.

     В БЧ-4 были радисты с крейсера «Киров», с крейсера «Адмирал Макаров», с лидера «Ленинград» и даже с финского монитора «Vainamoinen» (в междусобойчике «Ваня-Маня»), а также с кораблей ОВРа.

     В течение сентября корабли совершили несколько скоротечных выходов в океан для отработки штурманских задач, отработки системы связи и настройки СЕВ.
     Наконец в первых числах октября вышли на первую боевую работу, но это еще не в «Акваторию», а в «ревущие сороковые», а точнее где-то 39 гр. СШ и 180 гр.ВД. На второй день похода несколько раз появлялся самолет морской авиации США «Нептун». Надо отдать им должное, летали они почти в любую погоду, на бреющем полете и, естественно, отснимали наши корабли со всех ракурсов. Так продолжалось во все дни похода по два-три раза в день.

     По прибытию в район начались тренировки с объявляемой 8-часовой готовностью, непосредственно с полигоном Тюра-Там. Необходимо оговориться о технической вооруженности БЧ связи. В то время на корабле было два однокиловаттных передатчика, три, классных по тем временам, КВ приемника «Русалка», два СВ-КВ приемника «Хмель», один ДВ- приемник «Мельник» и несколько (по-моему, два) комплекта аппаратуры ЗАС, а также станция УКВ «Акация». Техническое обеспечение радиотрансляционной рубки я опускаю. Объявление 8-часовой готовности обычно сообщалось радиопередатчиком «Голиаф» (трофейный немецкий 1000-киловаттный передатчик) на аварийной частоте 500 кГц   после минут радиомолчания. Передача сообщения велась бесквитанционным способом, т.е. передавалась два раза без подтверждения получения, т.е. квитанции. В приемном радиоцентре корабля ставились раскладные столы, накрывались зеленым (биллиардным) сукном, выкладывалась стопа чистой бумаги, острозаточенные карандаши. Госкомиссия, как мы ее называли, в составе Ю.И Максюты, Авраменко, А.П.Бачурина, С.И.Крошко,   И.Т.Шевченко, Г.С.Кочнева, а также обычно прибывавших представителей НИИ-4, занимала места за столом и начиналась прелюдия к «работе». Нелишне будет сказать, что предписанные «Чукотке» функции ретранслятора связи нами не использовались, работали напрямую с узлом связи ТОФ. Как сейчас помню УНУ 3 де РМЦС. Так было на первой работе, так было и на всех последующих. Связь  велась на радио-КВ и по линии ЗАС. Получаемые сигналы мы тут же выкладывали на стол  членам комиссии, а они уже по таблицам «колдовали» о происходящем и выдавали соответствующие команды всем службам специзмерений. Так продолжалось несколько дней. Оказывалось, это все были тренировки, да и погода была далеко не идеальной.

     Наконец 22 октября 1959 года состоялась первая боевая работа. Все было, как описано выше, но после сигнала «протяжка» комиссия оживилась, а после получения СТАРТА мы уже знали, что минут через 40 ОНА должна быть здесь. Но будет-ли? Свободные от вахты высыпали на перекур на полубак. Уже выкурили не по одной, но никто не уходил. И вот она появилась в виде светящейся точки, как пролетающий спутник. Затем эта светящаяся точка разделилась, первая ее часть стала траекторно опускаться и …погасла, а вторая продолжала движение, приближаясь к нам, становясь более яркой. Но вот и она по траектории вошла в воду. Многие в своих воспоминаниях пишут о взрыве. Я наблюдал почти все приводнения ГЧ  и со всей ответственностью могу констатировать, что в первых двух работах падали «болванки» без тротиловых зарядов и в итоге без взрывов.  Первый взрыв был в «Акватории», я хорошо помню этот момент. Мы, любопытствующие, отсмотрев все описанное выше, увидели яркую вспышку при падении и стали уже расходиться и вот тут нас настиг резкий грохот разрыва.

     Возвращение в базу, после месяца, болтанки в районе, оказалось далеко не легким.  Корабли попали чуть ли не в глаз тайфуна. Шторм был мощнейший. Скорость движения упала вдвое. По верхней палубе никто не ходил, все броняжки задраены, корабль кидало основательно и еще, аккурат над нашим кубриком вдруг появился страшный металлический скрежет. Поднявшись на сигнальный мостик, я увидел следующую картину: по левому борту волной оторвало металлический защитный кожух паропровода, идущего на брашпиль, а это согнутый углом кусок железа метров восемь в длину. И вот его гоняло по полубаку. Но жизнь на корабле шла своим чередом. Коки даже в такую шальную погоду ухитрялись вовремя готовить пищу. А еще интересную картину можно было наблюдать в коридоре по левому борту, когда бачковые с борщом, со вторым, да еще с чайником, наполненным компотом и подвешенном на мизинец, пробирались, как эквилибристы в цирке, каждый в свой кубрик, дабы накормить сослуживцев. На наших кораблях в то время столовых не было. Но все проходит, прошел тайфун, океан стих и вот уже Три брата показались.

     Возвратились в базу. Подвели итоги. Оказалось, что сработали мы неплохо. Свидетельством тому стало награждение многих офицеров, старшин и даже отличившихся матросов денежными премиями, по распоряжению из Москвы. Это было еще одним подтверждением того, что соединению уделялось особое внимание руководством страны.

     Как известно на стоянке боевая радиовахта не неслась, не считая УКВ. В один из дней в конце декабря поступило сообщение из штаба Камчатской военной флотилии о получении из Москвы в наш адрес радиограммы. В таких случаях за радиограммой нарочным отправлялся шифровальщик с флагмана. Это был замечательный специалист своего дела Першин Игорь. К тому же он был моим самым близким другом. Видимо, поэтому он всегда в качестве положенного в этих случаях сопровождающего предлагал мою кандидатуру. Добравшись на ПСК до города, прибыли в штаб флотилии, получили шифровку и на обратном пути маленько «согрешили», зашли в магазин «Овощи-фрукты» и закупили пару бутылок грузинского коньяка, т.к. на носу был Новый 1960 год.

     Шифровка предписывала кораблям выйти в поход, причем на этот раз в район, который потом стали называть «Акватория». Это было 27 декабря 1959 года. Бухта к тому времени уже подмерзла и выбираться на чистую воду пришлось с помощью местного ледокола. Поравнявшись с пассажирским морским причалом по громкоговорящей врубили «Прощание славянки» и , как водится, дали шапку дыма. Простились с Петропавловском. А потом начались приятные метаморфозы, я имею ввиду климатические, на пятые сутки похода мы уже разделись, а на восьмые нам уже стало жарко. Сигнальщики рассказывали, что иногда встречались иностранные суда, запрашивали семафором, что за корабли? Мы, как глухонемые, проходили мимо, не вступая в контакт. Ну, «Нептуны», как водится, ежедневно по два-три раза навещали нас, а на широте Гавайских островов присоединился «пятый лишний» - СКР радиолокационного дозора американских ВМС. Он, а также сменявшие его другие аналогичные корабли сопровождали нас все время нашего пребывания в районе испытаний.

     Новый 1960 Год встречали в океане. По штатному расписанию я был расписан в радиотрансляционном узле, так что все эфирные новости, а также развлекательно-музыкальная часть были за мной. В то время практиковалось проведение внутрикорабельных концертов по заявкам членов экипажа. Вот и в преддверии встречи Нового Года зам. командира корабля по политчасти Н.Н.Ковалев поручил организовать такой концерт. Не могу не оговориться, что замполит крайне болезненно реагировал на джазовую музыку, называя ее не иначе как (по В.И.Ленину) «синкопированной». А в то время из джазовой музыки были, разве что Утесов да Эдди Рознер, ну и еще Луи Армстронг. Собрав заявки, я принялся их объявлять и выполнять в меру наличия  тех или иных произведений. В разгар концерта, уже за полночь, раздается звонок из кают-компании – кто-то из молодых офицеров решил пошутить и заказал «по просьбе     замполита Н.Н.Ковалева  исполнить «Сан-Луи», блюз, в исполнении Луи Армстронга. Я, естественно, торжественно объявил об этом по всему кораблю и врубил «Сан-Луи». Лучше бы я этого не делал! В общем, следующий звонок из кают-компании, теперь уже от замполита, испарил мое новогоднее настроение. Зато, рассказывали офицеры, за их праздничным столом был всеобщий всплеск адреналина.  Лиха беда-начало, следующая заявка из кают-компании последовала для ст. лейтенанта СПС Мусатова – песня «Я люблю тебя, море», это при том, что в шторм он по несколько дней пребывал в горизонтальном положении, в результате чего его впоследствии списали с корабля.

Для меня же адреналином стало наличие в эфире всевозможной джазовой музыки от приводных радиомаяков  ВВС и ВМС США на Мидуэе и в Гонолулу. Я сидел ночами и записал несколько 500- метровых бобин, а вот новости из Союза проходили уже редко и с помехами. И ведь, что интересно, когда мы дома, в Петропавловске, эти известия порой надоедали, да и слушали их вполуха. А вот вдали от дома начинаешь тосковать по новостям страны и ловишь каждое сообщение, каждое слово. Я приспособился по ночам, в определенное   время ловить последние известия из Хабаровска, записывал их на МАГ-8 и затем по трансляции крутил во время приборок. Было записано и сообщение ТАСС от 08 января  1960 года:

Сообщение ТАСС
                                На основе достигнутых в Советском Союзе успехов по исследованию
                                 космического пространства с помощью баллистических ракет, в
                                соответствии с планами научно-исследовательских работ советскими
                                учеными и конструкторами ведутся работы по созданию более мощной
                                ракеты для запусков тяжелых спутников Земли и осуществления косми-
                                ческих полетов к планетам солнечной системы.
                                    В целях отработки такой ракеты с высокой точностью полета, в течение
                                ближайших месяцев 1960 года будут проведены пуски этой ракеты без
                                 последней ступени в центральную часть Тихого океана, удаленную от
                                путей интенсивного судоходства, воздушных трасс и мест рыбного промысла.
                                      Падение предпоследней ступени ракеты ожидается в районе, ограни-
                                 ченном координатами:
                                               
                                                             Широта                                                 Долгота

                                                    9 гр.06 мин. сев.                                 170гр.47мин. зап.
                                                   10гр.23мин. сев.                                  168гр.22мин. зап.
                                                     6гр.16мин. сев                                   166гр.16мин. зап.
                                                     5гр.03мин. сев.                                  168гр.40мин. зап.


                                         Для проведения необходимых измерений в указанный район будут
                                   направлены специальные суда советского флота.
                                       Первые пуски ракет состоятся ориентировочно в период с 15 января по
                                   15 февраля 1960 года.
                                           В целях обеспечения безопасности мореплавания и полетов самолетов
                                    при проведении пусков ракет в центральную часть Тихого океана ТАСС
                                    уполномочен сообщить, что Правительство Советского Союза обращается к
                                    правительствам стран, суда и самолеты которых могут оказаться в течение
                                    этого периода времени вблизи предполагаемого района падения пред-
                                    последних ступеней ракет, с просьбой о том, чтобы соответствующие власти
                                    дали указания капитанам судов и командирам самолетов не заходить в
                                    район акватории и воздушного пространства Тихого океана, ограниченный
                                     координатами, указанными в настоящем сообщении.               
                                                                                                               
           На двенадцатые сутки прибыли в заданный район и легли в дрейф. Было очень жарко, командование стало решать вопрос о форме одежды. Но, так как выбирать было не из чего, решили разрешить матросам ходить в трусах, в качестве головного убора использовать белые чехлы с бескозырок, а в качестве обуви изготовить «сабо» - этакие деревянные подошвы, вырезанные из тарных дощечек, с поперечным ремешком.

     Потом, стараниями нашего портняжки (к сожалению, не помню его фамилии) мы приоделись в белые плавки с завязочками на боку, скроенные из белых форменок.      Плавки были оторочены красной тесьмой, благо, что красной ткани на корабле хватало.

     Конечно, было много впечатлений: и акулы, и летающие рыбы, и тунцы, и альбатросы, а самое главное сорокаградусная жара, в январе-то.
     Начались 8-часовые тренировки. Связь, особенно по ночам, была неустойчивой,  порой было много помех. Радисты, в нарушение регламента разрешенных для работы частот, предлагали узлу связи ТОФ переходить на опробированные, чистые частоты, на что тот безоговорочно соглашался и работа шла бесперебойно. Надо отдать должное     командиру БЧ-4 Геннадию Степановичу Кочневу, постоянно предпринимавшему всевозможные меры для улучшения связи. На всех броняжках, рядом с петлями  были приварены перемычки из металлического тросика, одна из приемных антенн - 6-метровый штырь, была перенесена на клотик. Сварочными работами занимался  Иван Занин, ЗАСовец, до призыва работавший профессиональным  эл. газосварщиком,      а фидер паял Я. Какое-то улучшение приема было, а может нам так казалось.

     Будни скрашивали ловлей акул и тунцов. Тунцов ловили офицеры, имевшие спиннинги, а наш брат матрос изощрялся в ловле акул. У сигнальщиков брали фал, привязывали к нему крюк, на котором подвешиваются мясные туши в морозильнике, а в качестве наживки обычно насаживали тушку наваги. Злодейка не заставляла себя долго ждать – брала тут же, ну а дальше дело техники. Так мы узнали и про рыбок-лоцманов, и что такое «прилипалы». «Лобное место» на юте командир приказал после препарирования смывать водой. Количество акул, следовавших постоянно за кораблем, несмотря на регулярное их истребление, не уменьшалось. Причиной тому послужило и  то обстоятельство, что в этот поход интенданты загрузили сухой картофель в фанерных бочонках, из-за отсутствия на базе свежего. При варке этот картофель превращался в настоящий клейстер и матросы, категорически отказываясь его есть, выбрасывали в иллюминаторы, что в итоге способствовало привлечению акул. Кстати говоря, этот факт не остался без внимания Ю.И.Максюты. После похода он нанес визит Первому Секретарю обкома партии и настоял, чтобы впредь корабли экспедиции на период походов обеспечивались свежим картофелем. Рассказывали, что картофель собирали по всей Камчатке, но больше таких казусов с питанием  на кораблях не было. Вообще вспоминается, что питались мы очень неплохо. В поход загружались всеми видами свежего мяса в тушах: и свининой, и бараниной, и говядиной, ну и конечно «тушенкой»    (ах какая вкусная тушенка была в те годы). В помещении вертолетного ангара постоянно стояла бочка с солеными лососевыми, причем это не дозировалось, а брали, кто хотел.     Обычно бачковой по просьбе проживающих в кубрике приносил к обеду рыбину, где с ней и расправлялись, а поскольку в бочке обычно было «ассорти» пород рыб, то особым искусством считалось найти чавычу. Брали перочинный нож и надрезали спинку – ярко красная – чавыча. По утрам ежедневно на завтрак были кофе или какао со сгущенкой.  А вот чего недоставало, а практически совсем не было, так это свежих овощей, уж не говоря о фруктах, в результате чего у многих из нас после четырех лет службы посыпались зубы.

     Мы были пионерами в практике длительных походов, поэтому в бытовых вопросах случались своего рода проколы. Так в первом же походе в корабельном ларьке закончились папиросы. Сигарет в то время на кораблях не было. Выпускавшиеся в СССР   в незначительном количестве сигареты «Прима» и «Дукат» до нас не доходили, импортных болгарских тогда еще не было, поэтому курили в основном папиросы «Беломор» и  «Север». И вот они закончились. Благо  у интендантов оказался запас махорочных, как мы их окрестили «термоядерных» сигарет. На полубаке, где было отведенное место для курения, постоянно стоял ящик с этими «термоядерными». Их курили все, включая офицеров. Только справились с этой проблемой - закончились спички. Зажигалок газовых в то время тоже не было. Вот ситуация! Выручили находчивые и любознательные офицеры. Так как на корабле в розетках постоянный ток, брали эл.вилку с обрезанным на 10-15 см проводом, зачищали концы и между ними вставляли карандашный грифель. При включении вилки в розетку грифель моментально становился красным, прикуривалась сигарета, «зажигалка» выключалась. Такие «зажигалки» лежали у розеток на всех постах, да и в офицерских каютах. Пережили…

     По вечерам ежедневно смотрели кинофильмы на верхней палубе. На полубаке ставились банки, экраном служила белая надстройка. Теплая погода тропиков, свежий морской воздух, курить можно прямо в «кинозале», интересный фильм – что еще нужно? В отличие от спичек и курева с кинофильмами проблем не было, когда просматривались имевшиеся на борту, снаряжали вертолет на один из кораблей соединения для обмена. И еще одно обстоятельство хотелось бы отметить – мы много, очень много читали на досуге художественной литературы.

     Между тем прошло несколько тренировок по 8-часовой готовности по описанному выше регламенту. Пусть не обижаются на меня радисты с других кораблей экспедиции,  но радиообмен на флагманской «Сибири» был на несколько порядков интенсивнее,  соответственной была и нагрузка у шифровальщиков Першина И.В.и Жени Старцева.

     И вот наступил день 20 января 1960 года. По окончанию готовности многие высыпали на верхнюю палубу, в воздухе барражировали американские летающие лаборатории, а  это уже указывало на то, что на этот раз состоялся пуск, т.е. работа боевая. Во время  тренировок американцы не летали. Знакомая с первого выхода картина-появление в небе яркой светящейся точки, затем разделение ее на две части, одна из которых, падая,   гаснет, а вторая продолжает какое-то время движение и тоже по траектории падает, но уже в воду. Налюбовавшись, мы уже стали расходиться и вот тут по ушам ударил звук   взрыва. С этих пор пуски сопровождались взрывами при приводнении. На этом работа не закончилась, мы продолжали болтаться в дрейфе, время от времени корректируя свое      местонахождение, т.к. океанская зыбь потихоньку уносила корабль.

     Уже потом, вернувшись в базу, прочитали сообщение ТАСС, опубликованное в газете   «Правда» от 22 января, в котором сообщалось о запуске в район Тихого океана мощной баллистической, многоступенчатой ракеты, которая 20 января 1960 года в 20 час.05 мин. московского времени достигла расчетной точки падения с отклонением менее двух километров, преодолев расстояние в 12,5 тыс.км. Сообщалось, что специальные суда советского флота, находившиеся в районе ожидаемого падения ракеты, произвели ценные телеметрические измерения на нисходящей ветви траектории полета. Макет последней ступени был засечен при падении в воду радиолокационными, оптическими и акустическими станциями, установленными на судах. Это о нас, кораблях ТОГЭ-4.

     Прошел уже месяц, как мы покинули Петропавловск. И вот, после нескольких     тренировок, 31 января 1960 года, состоялась вторая боевая работа. Все службы   работали слаженно, вертолетчики внесли свою лепту в специзмерения. Видимо поступила команда об окончании этой серии испытаний, потому что на корабле    был объявлен аврал по проведению покрасочных работ. В.А.Седов любил порядок на корабле и требовал этого от экипажа. Вся команда была задействована    в приведении корабля в достойный вид. Все следы ржавчины (а на белых надстройках было особенно заметно) зачищались специальными скребками, затем     металлическими щетками, после чего грунтовались оранжевым суриком и только    потом производилась покраска, также обрабатывался корпус корабля. Покраска производилась с подвесных люлек. После этого корабль был как новенький. Хочу    сказать, что эту процедуру командир практиковал после завершения каждого похода в тропики. 50 суток длился этот первый поход в «Акваторию».

     Во второй половине февраля корабли вернулись в родную Авачинскую бухту.     Видимо предполагался перерыв в работе, т.к. командование завело разговор об       отпусках. В то время, служившим срочную службу 4 года, полагался отпуск, в частности с Камчатки сроком 65 суток (имелся  в виду проезд до Москвы и обратно – 35 суток и месячный отпуск). В конце февраля сформировали группу     отпускников из числа служивших третий год, в число которых попал и я. Командир В.А.Седов по-отечески наставлял нас о поведении во время пребывания в пути. «Я понимаю, вырвавшись на волю, вы готовы будете бросаться на все юбки, но имейте в виду, что на теплоходе  может быть много т.н.   «сезонниц», приезжающих на путину, и вы рискуете поиметь нежелательные болезни, а посему, мой вам совет, уж если невмоготу, имейте дело с женщинами из числа команды, их хоть перед каждым рейсом обследуют». Так мы и сделали, даже сорокалетние поварихи т/х «Александр Можайский» не были обделены нашим вниманием в пятисуточном рейсе до Владивостока.

     Возвратившись из отпуска, я застал своих коллег по БЧ-4 в нервозном состоянии, а случилось вот что. Несколько матросов и старшин, в числе которых     был и мой хороший приятель Женя Арзяев – командир отделения ПДРЦ, соскучились по пельменям, разжились у коков мясом и тестом и в передающем центре устроили «пир». Все бы ничего, но они еще и запечатлели пиршество фотоаппаратом на фоне передатчиков. Фотографию кто-то из них выронил во время большой приборки и, надобно ж беде случиться, ее увидел особист.                    Матюгин к тому времени ушел с корабля и нам прислали ст. лейтенанта                Прокоповича. Ну, он, конечно, не преминул раздуть этот эпизод до преступления, связанного с разглашением военной тайны. Бедного Женю разжаловали и задержали ДМБ. Прокопович «набрал очки».

     Были и хорошие новости – нашему командиру соединения Ю.И.Максюте в мае      1960 года было присвоено звание контр-адмирал.
     А в начале июня снова «Прощание славянки», до свидания Петропавловск -                 - здравствуй, океан, по проторенному маршруту в «Акваторию». 12 суток «парадным» ходом и мы уже в тропиках. Теперь мы уже основательно запаслись куревом и огнивом, но в этом походе просчитались с пресной водой, вернее с ее расходом, так что в конце пребывания в районе пришлось пить и пользоваться опресненной водой. В ожидании работы в свободное время идет ловля акул, тунцов и золотой макрели. Меня удивило, что выловленные тунцы и макрель вначале имели красивую голубоватую окраску, а затем окраска тускнела. Между прочим, офицеры сами не ели, да и нам, матросам, не рекомендовали употреблять в пищу выловленную рыбу по причине близости района ядерных испытаний США. Из других развлечений вспоминается волейбол на юте, на вертолетной площадке, мячом, привязанном шпагатом к одной из стоек. Конечно, каждый день по нескольку раз прилетают «Нептуны», фотографируют, приветственно машут, мы в ответ дружелюбно помахиваем чепчиками. Самолеты летали дерзко, на бреющем, вдоль корабля, но не над кораблем – тут они соблюдали международную конвенцию.

     Иногда объявляется 8-часовая готовность. Штаб занимает свои места в ПРЦ, все происходит как и при боевой работе и …отбой. В сообщении ТАСС от 29 июня 1960 года сообщалось, что пуски будут произведены в период с 5 по 31 июля. Действительно первая  работа состоялась 5 июля, а вторая 7 июля. Изделия прилетели ранним утром по камчатскому времени. Наблюдали падения, не буду повторяться об увиденном. В один из дней случилось непредвиденное – мы потеряли вертолет, наш КА-15. Не помню, случилось это до БР, или после, но хорошо помню, был понедельник и на верхней палубе  проводились политзанятия       (ну как всегда) по боевым частям. Была великолепная солнечная погода, ничто не предвещало беды. Вертолет куда-то летал, сел на палубу. А при повторном взлете на глазах практически у всего экипажа, зависнув, вдруг резко пошел с правого борта вниз. Пролетев какое-то расстояние, ударился лопастями о воду, в результате чего одна из лопастей взлетела на довольно приличную высоту. Сыграли тревогу «Человек за бортом», группа из боцкоманды подбежала к вельботу на рострах по правому борту. По-хорошему стоит дернуть рукоятку, шлюпбалки должны вывернуться и группа, заняв места в вельботе, при помощи системы блоков должна опуститься на воду. Но это по-хорошему! А получилось плохо. Механизмы спуска от длительного пребывания во влажном климате, да и, видимо, от недостаточного присмотра, отказали. Сколько не пытались, ничего не вышло.  А океанская зыбь уже далеко отнесла еще державшийся на плаву вертолет. Бросив затею с вельботом, спустили шлюпку с мотором с правого борта полубака. А вертолет уже скрылся под водой, а на поверхности две фигуры в  «паникерках» - пилот Федоровский Б.Г. и штурман Земляков А. Трудно представить себе ситуацию, когда под тобой 5 километров бездны, а вокруг разгул океанских хищниц – акул, к тому же Федоровскому пришлось еще ногой выбивать фонарь, т.к. дверь кабины с его стороны заклинило при ударе о воду.         Их благополучно выловили и доставили на борт. Особист не преминул тут же заняться допросами авиамехаников. В конце концов, созданная комиссия пришла к выводу, что причиной явились климатические условия и конструктивные особенности вертолета. Впоследствии пилот Федоровский Б.Ф. был награжден орденом Красной Звезды за проявленное мужество.

     Командир В.А.Седов, как и в предыдущее пребывание в тропиках, объявил аврал по приведению корабля «в надлежащий вид», а это опять зачистка ржавчины, покраска и т.д. В один из дней он вызвал меня к себе в каюту: « Вот Николай Николаевич (замполит Ковалев Н.Н.) опять выражает неудовольствие Вашим излишним увлечением американской музыкой и трансляцией ее по кораблю. Извольте принести мне в каюту Ваш магнитофон с «криминальными записями», я хочу сам прослушать». Вдвоем мы тут же принесли ему тяжеленный МАГ-8 и две 500-метровые бобины с джазовой музыкой. Через пару дней  магнитофон был возвращен с заключением: «Нормальная музыка, мне нравится!»           После этого я обрел внутреннее спокойствие.

     На корабле соорудили прямо на палубе душ, правда с забортной водой, а потом и бассейн для купания, емкостью бассейна служил футляр от антенны станции «Кама». Ласковое тропическое солнце и свежий океанский воздух скрашивали нашу длительную оторванность от Родины. Тропические ливни случались довольно часто, это были, как правило, мощные, но кратковременные ливни. При их приближении вахтенный офицер оповещал команду по трансляции, одновременно предлагая помыться и постираться, что мы с удовольствием и делали. И еще мне запомнились в тропиках облака. Загорая, лежа на палубе, невольно обращаешь взор на небо, а там вырисовывались такие причудливые картины! В нашей, средней полосе я такого не наблюдал. Ну и конечно, сказочные      птицы – альбатросы. Как они красиво планируют, даже в штормовую погоду. В один из походов наши «рыболовы» поймали на наживку альбатроса, вытащили на палубу и ну, забавляться. Эту картину увидел с мостика адмирал. Надо было видеть его негодование, его, всегда выдержанного, не позволявшего себе никаких грубостей в отношениях не только с офицерами, но и с матросами. Это был единственный случай, когда я видел его в таком состоянии. Птицу он приказал сейчас же отпустить. «Чтобы я никогда не видел этого варварства, вы, видимо, не знаете, что эта птица большой друг моряков и горе тому, кто ее обидит».

     Идем домой. В конце июля мы вернулись в Рыбачий, но спустя несколько дней   корабль встал на бочку на траверзе п. Советский. Начались будни. Многие из нас, да и я в том числе, все-таки предпочитали поход этим будням. Тогда занимаешься делом, нужным и экипажу и стране (не сочтите это показным пафосом), а на стоянке распорядок дня, занятия, какие-то мероприятия, порой надуманные и т.д. Что касается увольнений, то счастье, если ты попал в число первой трети экипажа, идущей в первое увольнение после похода, т.к. старпом ввел «принцип коллективной ответственности», что в переводе на бытовой разговор означало:  «Если кто-нибудь из БЧ вернется из увольнения, будучи замеченным в пьянстве – вся БЧ лишается увольнения на месяц». Как правило, кто-то бывал замечен, но ожидаемого старпомом воспитательного результата со стороны коллектива БЧ не наступало. Все всё понимали.

     Во второй половине лета на берегу бухты, невдалеке от п. Советский высаживалась рыболовецкая бригада из местного рыбколхоза, ставила палатки и занималась рыбным промыслом, правда довольно примитивным способом – на шлюпке производили заброс сети, вытягивали ее, ну и собирали, что в сеть попало. Так продолжалось изо дня в день. Однажды С.И.Крошко и, по-моему, Савельев собрали команду из восьми человек, в число которых посчастливилось попасть и мне. С выпрошенной у интенданта бутылкой    спирта отправились на баркасе к рыбакам. Конечно, все происходило с санкции командира. В результате непродолжительных переговоров  нам предоставлялась рыбацкая шлюпка с сетью и свободный район лова с одним условием – весь улов принадлежит нам, за исключением корюшки. Мы сказали: «Согласны» и приступили к делу.  После  3-4 забросов мы вылавливали довольно приличное количество камбалы, гольца, наваги и корюшки (бычков выбрасывали). Корюшку у нас тут же выбирали (согласно договоренности). В результате мы привезли на корабль несколько ящиков наисвежайшей рыбы.   На следующий день вся команда вкушала на обед жареную рыбу. Наверное, не следует рассказывать насколько вкусна свежевыловленная камчатская камбала!   Ведь не зря называют ее «морской курицей».

     А вскоре снова вышли в море, на этот раз в Охотское – путь лежал во Владивосток, на плановый ремонт. Так сложилось, что прибытие пришлось на выходной день, пляж был заполнен отдыхающими, и вся корабельная оптика была направлена на прекрасную половину человечества. Чего только не наслушались мои ушки в эти двадцать минут! Наконец отшвартовались у Дальзавода. Связисты первыми сошли на берег, кинули проводную телефонную связь. Не знаю, что ремонтировалось на корабле, в БЧ-4 – ничего.

     Не могу не рассказать об одном эпизоде, участником которого я стал, и за что мне по сегодняшний день стыдно. Я уже выше упоминал, что на стоянке радиовахту не несли, а при поступлении в наш адрес шифрограммы нас извещал штаб флота по телефону. Так было и в этот раз. За РДО отправлялся мой друг  Игорь Першин, сопровождающим с кобурой (набитой газетами) был я. Поднявшись по ступенькам, мы оказались  как бы на смотровой площадке, примыкавшей к улице Ленина. Дело было в августе, цветы в стоявших на площадке вазонах засохли и, глядя на них, что-то припомнились мне, услышанные еще до призыва на службу сатирические куплеты (по моему) в исполнении Эмиля Радова: «Эстетику, постигнув сразу, плюет не в урну он, а в вазу! Мораль – эстетику и вазу жаль!» Я тут же продекламировал их и смачно сплюнул в вазон с засохшими цветами. Игорь рассмеялся и вдруг… «Товарищи матросы…» Оглянувшись, мы испытали состояние, схожее с женским, когда она  говорит: «Я  испугалась так, что у меня м...а опустилась!» На тротуаре стоял  САМ Командующий Тихоокеанским Флотом  адмирал Фокин В.А.(оказалось, что рядом располагался особняк, в котором он жил).
 - Вы почему не отдаете честь Командующему флотом?
 - П-п-простите, товарищ адмирал, мы не заметили Вас.   
- Ну да, вы же лицедейством занимались, тут уж не до адмирала. С какого вы корабля?
   Черт меня дернул сказать: в/ч 30829.
  - Нечего мне вечекать, я Командующий флотом, с какого корабля?     
  - С «Сибири».                           
  - У такого заслуженного адмирала  такие разгильдяи. Почему вы в городе?
- Мы идем в штаб флота за шифровкой.
- Сейчас же возвращайтесь на корабль и доложите своему командиру, что вы не отдали честь командующему флотом.
- Есть!
Повернувшись через левое плечо, мы было зашагали в сторону штаба.
- Отставить! Я приказал сейчас же вернуться на корабль.
- Есть!
Теперь мы уже пошли по ступенькам вниз. «А как же шифровка? Давай мы все-таки сходим в штаб нижней дорогой, вдоль бухты, около танцверанды поднимемся на ул. Ленина, возьмем шифровку, а затем вернемся и доложим,  как положено. Вдруг в шифровке что-то важное!» - решили мы, да так и сделали. Получив радиограмму, вернулись на корабль. Поднявшись к вахтенному у трапа, мы от его слов второй раз испытали то самое женское состояние, описанное выше. «Ну вам сейчас перепадет, ребятки, Фокин на корабле. Вас ищут. Приказано доложить, когда вы явитесь. Ну, как там в городе?»
- Да пошел ты!

     Игорь потом рассказывал, как он по вызову командира явился в кают-компанию, где были и Фокин В.А., Максюта Ю.И. и Седов В.А. Выслушав его объяснение, Максюта, а затем и Седов обратились к Командующему  с  просьбой не наказывать его, давая при этом ему самую лестную характеристику. Да и сам Фокин В.А.припомнил свое прошлогоднее плаванье на борту «Сибири» из бухты Провидения до Петропавловска, когда Першин Игорь обрабатывал весь объем радиограмм, шедших в адрес  Командующего и от него. К счастью все обошлось.

     Не могу не вспомнить, как болели за связь и флагсвязист Шевченко И.Т., и командир БЧ-4 Кочнев Г.С. Я уже упоминал, что связь на выделенных нам радиочастотах в Акватории не всегда была устойчивой, приходилось нарушать регламент. И вот Кочнев Г.С. с Шевченко И.Т. обратились к Максюте Ю.И. с просьбой оказать содействие в предоставлении новых радиочастот. И наш адмирал   договорился с командованием флота по этой проблеме, что лишний раз подтвердило и высокий авторитет Ю.И. Максюты и то большое внимание, которое уделялось соединению  со стороны командования ТОФ. В один из дней наш лучший ас эфира Папилин Вадим и я были откомандированы в штаб флота для урегулирования сетки радиочастот. Нас привели в святая святых связи флота, в комнату без окон, где хранились частоты всех, без исключения, частей и соединений Тихоокеанского флота. Это был толстенный «фолиант» размером примерно  60х40 см. Дословно было сказано: «Выбирайте любые, приемлемые для вас частоты, только делайте отметки, с каких соединений вы их взяли. Это была кропотливая, растянувшаяся на два дня работа, но зато мы поимели, что нам было необходимо, теперь уже официально.

     Не успели познакомиться со славным городом Владивостоком, как снова в океан, это было в начале сентября и это был уже четвертый выход на боевую работу.  Опять идем в «знакомые края». Этот поход запомнился тем, что после нескольких тренировок должна была состояться БР, но…Была уже объявлена 30-минутная готовность, а протяжек и старта не последовало. Это было 24 октября 1960 года. И уж совсем непонятно было, почему корабли легли курсом на север, т.е. пошли в базу? Разгадка  наступила через несколько дней, когда узнали о страшной трагедии, происшедшей в Тюра-Там. Уже после объявления 30-минутной готовности, на старте, взорвалась вторая ступень нового изделия – ракеты Р-16, повлекшая за собой гибель Командующего ракетными войсками маршала Неделина  М.И. и смерть многочисленного персонала, занятого подготовкой ракеты к пуску. В ноябре возвратились в Петропавловск. Непродолжительная стоянка и снова выход. На этот раз идем во Владивосток, говорят, будем доковаться. На подходе к проливу Лаперуза догнали отряд китобойцев, возвращавшихся с промысла. Да,  «Сибирь» встает в док. Кто через это прошел, знает – это большой «гемморой» для матросов. Нам предстояла процедура  очистки  корабельных топливных цистерн в целях пожарной безопасности. БЧ-4 досталась цистерна с мазутом, расположенная под ПРЦ, кубриком БЧ-4, фотолабораторией. В горловину этой цистерны спускались по стремянке  в списанных робах, обмотанные ветошью, обували какие-то сапоги… Задача состояла в том, чтобы удалить остатки мазута со стенок цистерны. Мазут совками собирали в обрезы и подавали в горловину наверх, а затем насухо ветошью протирали все грани. Вылезали оттуда, грязные, перемазанные мазутом, в общем, как черти из преисподней и сразу в душ. Прошли и это. Когда корабль встал в док, мы были удивлены количеством ракушек на корпусе, выросшем за полтора года плавания, слой был внушительный.

     В декабре, как новенькие, пошли на Камчатку. Миновали пролив Лаперуза и тут нас настиг сильнейший шторм, мы на своей шкуре испытали, какое оно Охотское море в декабре. Вышли проливом Фриза в океан, шторм стих, а Тихий как будто оправдал свое название.

     Москва не забывала нас. «Особой заботой» явилось введение не существовавших ранее должностей – начальника политотдела бригады, а чуть позднее – начальника штаба соединения. Начальник политотдела – капитан первого ранга Лазебник внешне был высоким, худым, болезненного вида человеком, в период моей службы не пользовавшийся особым авторитетом у экипажа «Сибири». Начальником штаба был назначен капитан первого ранга  Онищенко Е.Я. При нем стали «подкручиваться гайки» в плане дисциплины и выполнения требований корабельного устава.

     Геннадий Степанович Кочнев – командир БЧ-4, разжился радиорелейной станцией, по-моему Р-401, новинкой по тем временам. Опять же с Иваном Заниным мы смонтировали ее в радиотрансляционном посту, сочленили с телеграфным аппаратом СТ-35, и , таким образом обзавелись устойчивой связью с берегом, когда стояли на бочке у п.Советский.

      Однажды, лазая по эфиру этой радиорелейки, я вдруг попал на телефонный разговор двух подруг. Обычный женский треп. Неудобно было подслушивать их секреты, поэтому я встрял. Одна из подруг, услышав постороннего, быстренько закруглилась, а вот со второй у нас беседа затянулась, в результате чего я узнал, что ее зовут  Тамарой, что она работает официанткой в кафе дома офицеров и что она не возражает встретиться. В конце концов, мы договорились, что я приду с друзьями, а Тамара с подругами приготовят домашние пельмени. В очередное увольнение (об этом я известил ее по радиорелейке) мы втроем – я, Игорь Першин и Женя Арзяев, сошедши на берег, двинулись в сторону дома офицеров, не забыв приобрести попутно в магазине «Овощи-фрукты» пару бутылочек грузинского коньяка (не потому, что он особенно нравился, а просто другого не было). Адрес  в кармане, по- моему, ул. Партизанская, маленький частный домик и три девицы под окном…Хозяйка была весьма симпатичной девушкой и очень приветливой. Пельмени, вкуснейшие или нам так показалось, плюс божественный напиток, а также танцы под хорошую музыку с девушками сделали вечер праздничным и, пожалуй, незабываемым. Правда, хозяйка, с которой я вел телефонные переговоры, так приглянувшаяся мне, предпочла мне Игоря Першина, ну тут уж, как говориться-насильно… В общем, мы были в мажоре, договорившись продлить наше приятное знакомство. Но, как говорят, не судьба!

     В начале января 1961 года опять «Прощание славянки», шапка черного дыма, «Три брата» и… проторенным маршрутом в «Акваторию». Это был уже пятый поход. В этот раз работали по КА и возвратились в конце февраля.

     Потом, в начале марта, был шестой поход. В этот раз, после нескольких тренировок, ожидалась серьезная работа с полетом в КА человека. Корабли в отличие от штатного построения при проведении БР, расположились в линию с юга на север, причем помимо нас были задействованы и другие корабли ТОФа.

     12 апреля 1961 года  адмирал Ю.И.Максюта в ПРЦ «Сибири» в ходе работы по объявленной 8-ми часовой готовности рассказал, что готовится к запуску космический корабль с человеком на борту, что работать следует предельно четко и внимательно. Нам, радистам, была выдана радиочастота в КВ-диапазоне для работы в радиотелефонном режиме. Были задействованы два радиоприемника «Русалка» с подключенным магнитофоном МАГ-8,на вахту были подсажены лучшие радисты – Вадим Папилин и Барканов, эфир был выведен на громкоговорящий режим. Шли минуты, но эфир молчал. И вот уже по ЗАСу сообщили, что первый космонавт Земли благополучно приземлился в окрестностях Саратова. В ПРЦ возникло праздничное ликование. Впоследствии выяснилось, что переданная нам частота связи являлась резервной и предназначалась для использования только при возникновении на космическом корабле «Восток» аварийной ситуации. К счастью все прошло штатно.

     И, хотя некоторые  максютовцы, «очевидцы» из числа участников того события утверждают, что они слышали из космоса голос Юрия Гагарина, я говорю: «С космонавтом радиообмена не было». Кстати об этом говорит в своих воспоминаниях и Ю.И.Максюта. Служба измерений сработала отлично, были приняты и переданы в Центр управления полетами параметры пульса и частоты дыхания космонавта. Мы, как и весь Советский народ, были в восторге от случившегося, но еще больший восторг переполнял нас от сознания того, что в этом историческом событии есть доля и нашего труда. Ведь корабль вывела на орбиту одна из тех ракет, испытаниями которых  МЫ полтора года занимались в «Акватории». Корабли взяли курс к родным камчатским берегам и в преддверьи Первомая встали на бочку у пос.Советский.

     Была весна, сопки покрывались зеленью. В качестве поощрения нас иногда на баркасе свозили на берег и мы забирались на крутой откос бухты, бродили по камчатским «дебрям», собирали черемшу. Кстати черемши набирали мешками, а на следующий день вкушали вкуснейшие котлеты с ней.

     Ну вот, пожалуй, и все мои воспоминания, незабываемые воспоминания о той интересной службе на корабле ТОГЭ-4. Прошло много лет, а эти события не уходят из памяти, видимо это навсегда. Навсегда останутся в моей памяти замечательные отцы-командиры Ю.И.Максюта, А.П.Бачурин, В.А.Седов, И.Т.Шевченко, Г.С.Кочнев, С.И.Крошко. Я помню своих сослуживцев Игоря Першина, Евгения Арзяева, Вадима Пилина, Евгения Старцева, Ивана Занина, Петра Рыбаченко, Ивана Соколова, Барканова (по-моему, Виктор), Игоря Квашнина, Жору Зеленюка, Николая Белозерова, Виктора Попова, Анатолия Лукьяненко, молодую смену радистов Петра Никулина, Леванова. Всем им, ныне живущим от всего сердца желаю крепкого здоровья и долгих лет в благополучной старости, ну а тем, кто ушел в мир иной, обещаю сохранить о них вечную, добрую память.

                                        К 55-летнему Юбилею ТОГЭ-4
                              Другу моему, Першину Игорю, посвящается!
                                                                                                Б.Зеленов       
Никто пути пройденного у нас не отберёт