Прямо скажем, что в последние годы иностранщина на наших улицах перестала быть раритетом, то есть предметом особой редкости. Они вообще стали вполне доступны к общению с россиянами, а последние и подавно перестали побаиваться «контакта с иностранцами», как это было на протяжении десятилетий существования советской власти. Но сие больше присуще молодому поколению. Те же, у кого «соответствующие органы» лишь напоминанием о них вызывали не просто желание держаться подальше, но и говорить шёпотом, а то и вовсе молчать, остерегались по- прежнему. Себе дороже. Но среди рассейского люда подчас назревают чувства, толкающего имярека на невообразимые поступки, граничащие по грандиозности с подвигом Сусанина. «А, была- не была!! И будь, что будет!» , очертя голову вершил задуманное.
А дело было в провинциальном городишке, относящемся по прежним меркам к революционным раритетам. Словом, беседовать с буржуем было равнозначно «идти против советской власти». Довелось встретиться под сенью лип со старым флотским другом. Одет он был, прямо скажем, не для светского раута. Но сотенная купюра убедила швейцара нарушить традицию и на глазах у изумлённого горожанина исключительно похмельного вида распахнул двери во всю ширь. Да и ресторан- то был полупустой. Да и мой, исключительно «денди лондонского» вид внушал уважение даже милиционерам с приличным стажем службы.
Итак, вошли, расположились вальяжно. Похмельный горожанин за окном горящим взглядом проводил подаваемый официантом графинчик водочки и дымящиеся лангеты с зеленью. Договорившись встретиться с другом у него дома, мы походя опорожнили «беленькую» и вышли в благоухание лип. Товарищ поспешил было к трамваю, но тот тронулся раньше. Незнакомец тем временем отлип от созерцания ресторанных благ и двинулся ко мне, полагая, что угощать водкой мне без разницы кого. Ещё на подходе, как видно, боясь упустить халявную выпивку , заговорил с привздохом: «Вот ведь, скажи, мил человек, как оно всё устроено! Ы-ык!» Икота не давала свободы развитию мысли. А то и вовсе сбивала с понталыку. «Ы-ык!!»
«Дык ведь чё! Эта чё ж с людями делают!»,- упорно нащупывал собеседник нить разговора. В финале которого уже замаячила рюмка водки, хотя и без закуски: я повернулся к страждущему. И его адреналин залил хозяину органы. Говоруна понесло: «Ы-ык! Ить продают землю почём зря! А?! Людям- то чё остаётся? Ы-ык! Вот я х примеру(при этих словах он сглотнул слюну, явно уверовав во вторую рюмку) не человек?!» «Ну, браток, эдак мне надо стоять не менее получаса, чтобы узнать углубляющийся смысл и возможное завершение темы. Надо под каким- то предлогом пресечь собеседника и похоронить его желания, так выразительно проявляющиеся на его лице»-подумалось мне. Визави взмок от напряжения, как хорошо оплачиваемый адвокат после убойной речи. И тут меня осенило: «Вас волен зи? Ихь канн нихт! Битте лянгзам, геноссе!»(чего вы хотите, не пойму! Пожалуйста медленней, товарищ!» Если вам доводилось хотя бы слышать, а тем более видеть знаменитую финальную сцену из пьесы Н.В.Гоголя «Ревизор»: «К нам едет ревизор!», то все эмоции артистов, занятых в этом бессловесном порыве были бы сущей безделицей по сравнению с гримасой выпивохи. « Хы ты фа-фа-шист?», побледнев белее савана на выдохе прорычал «говорун». «Ихь бин каине фашист, ихь бин дойче!»- понесло меня на уровне шестого класса средней школы. Убитый горем, потеряв веру в человечество бедолага чуть ли не взвыл: «Ах, твою в душу, стерва буржуйская!» Но тут меня окликнул друг, всё ещё ожидавший трамвая: «Слышь, Валер, на закусон твоей любимой поджарки Лидка сготовит! Не опаздывай!» «Не фиг делать!»- вполне по русски ответил я. Мне бы лучше было кивнуть головой: в конец сражённый людской подлостью (с его точки зрения) , но не то завыл, не- то застонал. «Ы-ы-ых , бля!» И его шаткая фигура направилась в сторону могучей русской реки Волги. Невольный стыд обуял меня: уж лучше бы купил ему шкалик!
