Автор Тема: К вопросу о заборах  (Прочитано 1798 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Граждан Валерий Аркадьевич

  • Ветеран ПИК. Член Союза ветеранов
  • *
  • Сообщений: 180
К вопросу о заборах
« Ответ #1 : 08 декабря 2009, 18:04:38 »
ЗАБОРАХ



      «Ох, ё!!»- Возопил я, ко всему достаточно громко. Ибо за переборкой услышал голос соседа: «Ну какого х.. не спится!»
«Тебе бы, з-зараза так средний орган прищемили, как мне палец на ноге!», мысленно ответил я, вытаскивая ногу из крысоловки. Её настроил с вечера на «лариску», слопавшую пятку моего носка. Носки были форменные, смотровые и единственные. К тому же ещё не стояли. А ну, как скажут на строевом: «Носки к осмотру!» Хотя можно аккуратно нашить заплатку от галяшки с «карася» на списание. Ужасно ныл придавленный пружиной крысоловки палец. Надо зайти к врачу Чемезову. Он помажет или чего присоветует. А то и молча перебросит окурок в другой угол рта, что означало: «Да пошёл ты… Не до тебя!» А с носками что-то надо делать…Так и второй сгрызут! Разве что подвесить к подволоку? Но затею не поймут гости: не у всех же «лариски» жрут потные носки! Но с перешибленным пальцем и на большой сбор теперь не выйти. А надо: вечером маячит сход. А это понятия мало совместимые. Я и так дважды без берега  на «сиде» был. Попробовал встать, но невольно вырвалось: «Ох, ё!...». Но уже потише: сосед возобновил храп.
       Достал пузырёк с иодом, помазал вспухший палец. Хорошо, что на пружине проволока единичка. А то этот Буев, изувер проклятый, всё тройку подсовывал: «Ставь, не пожалеешь! Пополам крысу перерубает!» Тоже мне, металловед нашёлся! А коли себе, да по пальцу! Вот и завтракать надо идти. По ходу дела забежал к доку. Он сказал матросу-медику пришпандорить на палец неимоверно вонючую мазь. Я поперхнулся, но изобразил «японскую» улыбку  «чи-из». И с душевным «банзай!» одолел трап в кают-кампанию. Болящую ногу вытянул под стол.
      Запах мази предательски пополз, местами вздымаясь к обонянию снедающих флотские яства. Приколист  Мейке тихо, но во всеуслышанье сказал «на ухо» мичману через стол: «В приличном обществе газы испускают до трапезной, а не как некоторые засра…» Я подтянул ногу к себе, но вонь только усилилась. Давясь куском и не допив кофе, вылетел в коридор. На построении встал в заднюю шеренгу, но лёгкий бриз, подлюка, растащил «амбре» вдоль строя. В мои уши лезли убийственные обрывки фраз. Рекомендовали трясти штаны до построения, жрать умеренно редьку, а то и «век тебе дышать этой гадостью». Благо, ко мне, вроде бы сие не относилось.
        В каюте я побрызгал палец одеколоном «Саша». На политзанятиях, куда надо было прибыть НЕПРЕМЕННО, все резко размежевали элегантного «Сашу» с подобием тухлятины. Меня взорвало: «Да, это мне ногу намазал чемезовский выродок! И куда мне с ней теперь!» Нет, день был явно не мой. Вот уж точно: «не с той ноги встал». Но, всё таки спасибо бойцу- медику- опухоль спала, боль утихла, запах улетучился. И я воспрял, всей душой, предчувствуя сход. Теперь мой слух обострился до уровня Шаляпина- я ждал заветную команду на построение по громкой из динамика: «Имеющим право на сход построиться…» И проверил свои боевые джинсы на свет иллюминатора. На ягодицах они просвечивали, но пока в сеточку и мелко. На два- три схода протянут, если не елозить задом.
         С «манями», то есть с деньгами вопрос решался (а он решался всегда!) Занимали даже у самого старпома Бобачёва!
Не гнушались и широких погон (а пусть не ходят по нижним палубам!). До смерти испугали штабного контр-адмирала, испросив «до получки», заверив: «Бля буду, отдам. Я из 17-ой, а ты…Да ладно, не ссы, занесу.» Штабист что-то пробормотал в полумрак. Туда же сунул купюру. Счёл видно, что так себе дороже. Ну всё: мани в кармане, хиповую куртку перехватил, штиблеты подбил днём.
       Теперь в строй и на трап. Деньги дал душечка Финкель. Я их мял в потной ладони и слушал назидания отца-замполита: «Не пить, не еть, боже упаси не драться. И вообще: «Нести с доблестью! А не как злостный пьяница и разгильдяй Кривокоркин!»(фамилия раз от раза менялась, как и на очередном суде чести. Всё. Трап ногами задеваем слегка, уподобляясь лани. Теперь выбрать направление. Основных- три. И один забубённый в «Алые паруса». Мы туда даже с Ваней Вершутой не уже ходим. Там рыбаки высадили мне фиксу. Спьяну они не распознали в нас маститых спортсменов, а просто буздалыкнули по мордасам бутылкой из- под «Сембяга». Вслед за бутылкой вылетел мой почти новый зуб. Еле наскрёб на другой.
        А первые три маршрута были исследованы годами предыдущих ремонтов. Это «Рога» и «Аквариум»- раз. Там удовольствия раздавали безвозмездно (на выходе) и даже на подходе к раздевалке. Ближние «Зеркала» и «Бригантина» разнообразились кулачными боями с морпехами. Туда вваливались всей командой после дальних морей и перед длительным ремонтом. Нужно было застолбиться. Рвались «портупэ» и разлетались по площади короткие десантные полусапожки. Потом ситуация «устаканивалась», увеличивая «молочное братство» при разделе (на время) дам.
         Второй маршрут более посещали женатики, усиленно вешая лапшу Большому и средним замам о приезде во Владик жены и троих(можно и более) деток. Деткам негде жить. Надо снять угол и пока(до приезда жены) пожить там. Иначе могут перехватить!!! Район был удобен беспредельно: вся сопка напротив проходной завода была заселена кладовщицами (продскладов!). официантками, парикмахершами, поварихами и прочими завотделами гастрономов.
        Мой путь лежал направо и под ж/д мост. Намечалось смачное рандеву с халявным столом на пару персон. Пока доехал до бани, стемнело. Круто в горку вела лестница времён русско- японской войны. По описанию её следовало преодолеть. У основания раритетного трапа мотался фонарь на подобии столба. Тени и свет играли прелюдию к убийству.
Я напрягся и было шагнул в светотеневую какофонию. Но среднего роста негодяй кинулся наперерез мне с рифлёной арматуриной. Хорошо отработанные уклон, подсечка и остаток «мельницы» повергли мужичка на землю. Фонарь осветил нас обоих.
        «П-пр-рости, братан, ошибся! Другого ждал! А ты того, прости! Вот и пузырь…Это моя гулёна ждала фраерка. Ну вот и получилось…Давай глонём по чутка!» Я буркнул, что-то вроде «бывает» и подался наверх. И не зря: вечер удался на славу. И, не желая усугублять ситуацию схода опозданием и чрезмерным возлиянием, я откланялся. «Отелло» под лестницей уже не дежурил. Хотя фонарь всё- таки высадили.
Трамвай намеревался дотащить меня к проходной уже позже часа. И ведь на остановках  никто не садился, но тётка- водитель наслаждалась стоянками. Зараза. На огибание забора завода явно ушло бы с полчаса! Спрыгиваю на ходу.
       В кромешной темноте угадываю чёрную громаду деревянного забора. Колючку на верху доводилось видеть днём. «Куртке будет хана!»- Мелькнуло в голове. Но, главное- не попасться охране! И полез, цепляясь за шляпки гвоздиков, за сучки и щепки…Одна, вторая, третья попытка, но тщетно. Руки ободраны, штаны в клочьях, в голове улетучились остатки эйфории вечера. И вот она, заветная вершина забора! Осталось едва перехват- другой…Но… кто-то из темноты явно по хозяйски окликнул: «Эй, паря, не майся дурью, спускайся!»
         Руки обречённо ослабли и я в очередной раз рухнул к основанию забора. Дикая боль усиливала душевную обиду: «Стоит ли этот дерьмовый сход таких мук! Запишусь в библиотеку и худсамодеятельность…Подружусь с Большим замом.»
           Но голос из темноты после падения звучал совсем рядом:
 «Ты чё, с самохода? Видно салага, даже забор не знаешь. Подь сюда, да нет, левее! А теперь пошарь впереди! Нету тут никакого забора вообще! Ты с какого корыта? С Чумикана? Классная кастрюля. Тысяч на тринадцать? Не, а я с боевого «Стремительного». Приходи в буфет. Я годок!»
      Пришлось буркнуть сдуру в темноту, что мне тоже немного осталось: лет пять- шесть. Мой спаситель тут же исчез за надстройками кораблей.
                                         Валерий Граждан.