КАК ПРАВИЛЬНЕЙ: В ПЯТАК ИЛИ В НЮХ?
Материалы шли почти на «ура». Шеф бодрил лучезарным взглядом. Рассказы один за другим занимали место в книгах. Книги тиражировались, но не настолько, чтобы претендовать на мировую славу. Едва хватало на межподъездную с натяжкой на соседний квартал. Приходили даже почитать из соседней воинской части. Якобы звонил САМ Начпо (начальник политотдела). Нестерпимо хотелось заоблачного взлёта. Как воздуха недоставало рекламы и недостающих звёзд на погоны. Чёртовы рецензенты сплошь занимались пушкинизмом и его эпохой, спешно катая мириады диссертаций. Их не всегда хватало на разбор даже трудов Тургенева и самого Боккаччо. Иногда солнце удачи светило опять- таки ныне покойным Авиценне и Дюма- старшему. И тут меня озарило: надо идти мичуринским путём! Рецензентов надо взращивать в своей среде, почковать и сучковать с косыми надрезами по тексту.
Далее их можно подвязывать застольем к моему творчеству. Сдабривать коньком в три- четыре звезды (для начала), попутно подливая самогона от бабы Лизы. В конце концов, ради экономии семейного бюджета, пару- тройку отзывов «благодарных читателей» можно тиснуть и самому. Назревала презентация моего будущего многотомника в мягких обложках и некоторым числом печатных страниц в них.
В экспериментальном резюме, набравшись наглости, приписал: дескать жду, не дождусь ваших, дорогие читатели, наиподлиннейших резюме. Что именно они несут чистоту сермяжной правды…И что-то ещё в духе оды. Тираж вышел в свет. Мои слух и зрение слились в ожидании отзывов. Но…
Прикрыв ладонью некую бумаженцию, меня подозвал главред. «Старина, сядь- кА вон туда подале и поразмысли. Как тебе удобней получить: в пятак или, извини, в нюх?!»
Чуть было не ответил экспромтом: «А ты, поди, проверь!» Хотя тут есть некий розмысл: «в пятак», вроде как по- свински. Но ведь и в нюх- по-собачьи. А на поверку –свинство, хуже собачьего. Но это уже поутру, при разборе полётов на ковре у замполита. Это корабельный вариант. Тот будет увещевать долго и правильно. Хотя в голове у обоих страждущих мысль примерно одна: поклясться в святости душевной к Уставу, положив руки на Большой Корабельный журнал замечаний и пойти похмелиться.
Но ведь нет: им требовалось ещё и «проникнуться и нести» бог знает что и, судя по всему- далеко. Так- то! Как и начинающему писателю- маринисту. Вроде было с самого начала, без дураков: ясно и понятно. Пиши себе и людям в удовольствие! Но нет!!! Предлагается вначале- в нюх! Нет, скорее всего в пятак- это омерзительней и запоминается дольше. Засим шеф вручил цидулю мне: «Чти!»
Так и произошло. Текст гласил: «На обращение к читателям автор не в меру расчувствовался, попросив отрезюмировать «хучь чо» или нибудь.» Ну да,- ответ был скор и резок по тону. Так что далее:
«История прЕмерзкая, язык ужасный, юмор- полный отстой! Герой раСказа использует полную неосведомлённость гостей профилактория и своё полное бездельничество сам склонен к НАРУШЕНИЮ БЕСПОРЯДКА. Автору должно быть стыдно , что в таком неприглядном виде представляет на суд читателя военного моряка.»
Холод предчувствия пронзил тело. По коже пошли, а местами побежали мурашки. Судя по тону и политической подоплёке- это был начпо. Нет, пожалуй не он, а начальник гарнизона. Вечно похмельный и не бритый. А судя по ошибкам, и вообще начальник гауптвахты. Но гаражи у них были в одном ряду. Так что мысли одна страшней другой лезли в голову. Редактор от разговора уклонился (вот гад!) и сделал вид, что вызван не менее, как ТУДА.
Всю ночь снился военно-полевой трибунал, после которого мою персону волокли к помойной яме для свершения приговора. По дороге кто-то, очень похожий на одного нашего штабиста мужик, пытался садануть меня рукоятью пистолета системы «наган» образца около 1878 года. Просыпался дважды, но сон неумолимо продолжался. До ямы оставались считанные метры. И я заорал истошным матом: «Умираю, но не сдаюсь!!! Прости, Родина, я-а-а» Но тут кто- то столкнул меня в чёрную пасть выгребной ямы…Сон как рукой сняло: это жена схватила меня в последний момент за майку: «Вставай, писака, всех соседей перебудил! Да кончай орать: «Родину вспомнил в кои веки. А чё орать- то?» Сходи в туалет- полегчает.
В голове билась, ища выхода мысль о чистосердечном признании. Сбивчиво формировались первые фразы: «Я, как сын трудового народа и выросший полукруглой сиротой в глухой деревне…слёзы праведного сострадания к себе душили, хотелось красочного суицида. Примерно так, как на площади Тянь- Вань- Мынь в Пекине и при таком же стечении народа, но русскоговорящего. Пролистал случайно попавший под руку Устав ЛДПР с личной подписью Жириновского на последнем интервью. Захотелось жить. И справедливого суда.
Ну нельзя же так сразу! Может мне герою повествования по ходу дела вручить ручную жнейку- однорядку или соху с каменным лемехом для обработки угодий профилактория?! Одеть его в скромную брезентовую робу матроса- первогодка с наградными орденскими колодками в три, нет, в пять рядов!
А несведущих гостей чтобы он встречал с противогазной сумкой наперевес. И чтобы откуда торчали смачные ломти недоеденной с завтрака дыни- «торпеда» и полукольцо краковской по- киевски колбасы с батоном, где вместо изюма- чернослив. Здорово! А это мысль! Нет, действительно, наворотил всякой всячины про дырявую крышу и голодающих пациентов ВОВ. Теперь надо выкручиваться.
А насчёт избавления от всяких там…недостойных. Точно! Надо красочно описать кусочек этапируемых «недостойных», наблюдаемых из окон профилактория. Да с собаками и лютыми небритыми конвойными с ППШ и в полушубках на голое волосатое тело.
А в качестве апофеоза преподнести нежные отношения первостатейного старшины к медсестре Глаше на фоне прибранной тумбочки Матвея. Где она с упоением слушает главы уставов ВС и ВМФ, СА РФ и Наставления по борьбе за живучесть корабля.
Зачесалась ладонь в предвкушении гонорара…Но позвонили. Это был мой давний коллега однокашник, с которым прошли все моря и океаны. Далеко пошёл, но по- прежнему хохмач, каких поискать. И задал- то он лишь один вопрос: «Ну, как тебе моё резюме? Проникся? А ты чего ждал? Меня почище разыгрывали. И ничего,- похлеще твоего пишу. Успехов тебе, старина! А кстати, тут тобой давно интересуется …одна рецензенточка. Шибко научная и вся из себя! Удачи тебе, старина! Привет от меня вашему шефу!»
В.Граждан.
