Михей удобно развалился в карете, и кони помчались, только пыль по дороге заклубилась. Скоро в карете его укачало, разморило, он уснул крепким сном. Просыпался Михей только тогда, когда карета у царских дворов останавливалась.
Вскинув на могучие плечи котомку с краюшкой хлеба да щепоткой соли, дюжина Авдеев разошлась от отцовского дома в разные стороны.
Одного из них до околицы провожала Катеринушка. Низко поклонилась ему, ждать обещалась да кружевной платочек подарила на память. Взял Авдей горсть родной земли у ног красавицы, высыпал её в дарёный платочек, завернул да у сердца положил. Поклонился девушке и пошёл не оглядываясь.
Шли Авдеи сперва по своему царству-государству. В каждом уголке побывали, всё увидали. Каждый цветок рассмотрели; каждую травинку берегли, не помять старались; каждый кустик оглядели: как растёт, когда цветёт, какие плоды на нём вызревают, какая польза от него. Все реки, озёра, болота изучили. Поля, сады и огороды осмотрели. В каком месте, что родится лучше: где рожь растёт, где пшеница. И всему увиденному дивиться не переставали. С народом беседовали, обо всём расспрашивали. Особенно долго беседовали со старыми людьми, с умудрёнными жизнью стариками да старухами.
— На что тебе всё это надо, царевич? Всё это тебе ни к чему, — удивлялись наивные люди. — Ты царём станешь, всё что не прикажешь, мы для тебя делать станем.
— А для интересу! — не обижаясь, отвечал Авдей. — Уж очень хочется мне про всё самому узнать.
— Добрая душа у него. Жаль, что дурак, — говорили те, кто поумнее был.
— А хорош-то! Хорош! — вздыхали девки и бабы.
— Умён, али глуп, жизнь покажет! — строжились умные старики. — Сколько у него ума есть, никто не мерял. Да и он сам не знает.
А Авдеи всё дальше шли. Ходить не ленились, спрашивать не стыдились. Везде побывали. Много зверей увидели, птиц да насекомых. Каждую букашку-мурашку поймают да рассмотрят её: как она ползёт, где живёт, как размножается. Рассмотрят да отпустят.
Во льдах побывали, на вулканы дивились, пустыни прошли. Много увидали, много услыхали, много узнали. Босиком ходили, лапти плели, в разные одежды одевались. Работать не ленились, мастерству учились. Помогали каждому, кто нуждался, последней корочкой хлеба делились и им отказа ни в чём не было. Жить учились, лечить учились, строить учились. Учиться не ленились.
— На что тебе это, царевич?
— Чтобы людям помогать, надобно самому много знать, — отвечали Авдеи.
— В руках инструмент не подержишь, ничему не научишься. К любой работе руки приловчить надобно, а уж они-то запомнят на всю жизнь науку-то.
И всё умнее, да здоровее, да красивее становились Авдеи.
Шли они, шли и до края земли дошли. Сели Авдеи отдохнуть и увидели, что земля кружится, показывая им всю красоту необъятного небесного мира.
— Однако пора и домой возвращаться к отцу батюшке. Заждался он меня поди. Да и Катеринушка… ждёт ли?
Достал заветный платочек с родной землёй: посмотрел, погладил, поцеловал и в обратный путь двинулся. А как обратно-то шли Авдеи тогда уж люди у них обо всём спрашивали, а они на все вопросы отвечали:
— Где был, царевич? Что видел? Что слышал? Что узнал? Что в мире деется? — спрашивали старики.
Авдеи не скучали, на все вопросы отвечали. Чему научились, тому и других учили: больных лечили, дома да мосты строили, дворцы да заводы.
— Какой знающий человек этот Авдей! Всё знает! Всё умеет! — дивились люди. — Умный дурак!
— А хорош-то! Хорош! — восхищались девицы-молодицы. — Чьё же это счастье по земле ходит?!
Так и пришли в одночасье все двенадцать Авдеев ко дворцу царя Парамона. А увидев друг дружку, несказанно обрадовались, сбежались, обнялись. И глядь! Стоит перед родительским домом один Авдей. А других как будто и не было.
Тут и Михей на тройке подкатил. Выбрался из кареты человек толстый, жиром заплывший, плешивый. Плешь-то иностранным париком прикрыта. Сам весь больной, ленивый, да пуще прежнего спесивый. Подошли сыновья к отцу-батюшке, да поклонились ему: Авдей по русскому обычаю отцу в ноги кинулся, а Михей, как козёл, перед отцом прыгает, политес исполняет. А рядом с царём мудрец сидит, да умными глазами глядит на царевичей.
— Ну, сыновья мои любезные, показывайте, с чем вернулись в дом родительский! — приказал царь Парамон.
Подаёт царевич Михей свой мешок, который с золотом увозил из дома. Взял тот мешок мудрец и двумя пальцами поднял его.
— Пуст мешок-то! Ни золота, ни науки в нём нет.
Подаёт свою котомку Авдей. Взял её мудрец двумя руками и едва от пола оторвать смог.
— Тяжела котомка-то!
— М-м-м да-а-а! — протянул царь-отец.
А мудрец и говорит:
— Дырявый мешок никогда ничем не наполнишь! Сколько в него не поклади, всё по дороге растеряется, в мешке не удержится. А в котомку можно столько добра набрать, что невозможно котомку поднять!
— Да котомка-то пустая! — возмутился Михей.
— Нет, не пустая! Добром полна! А добро-то наука! — отвечал мудрец.
— Скажите, сыны мои, что вы за эти годы видели? — спросил царь.
— Я видел дворцы царские, да палаты белокаменные. Видел убранство драгоценное, да наряды богатые. Вся земля дворцами застроена. Нет ни изб, ни коров, ни бедного люда.
— А я видел дворцы да хижины, богатства и нищету, деревни и города. Видел просторы земли и её богатств. Видел радость и горе разных народов. Везде люди живут и всё по-разному.
— А что вы слышали за эти годы? — спросил царь.
— Я слышал музыку на балах, звон хрустальных бокалов, золотых монет, шелест пышных нарядов, да восхваления царям и королям, да султанам! На всей земле кроме этого и нет ничего! — ответил Михей, который всегда спал в карете.
— А я слышал шум лесов, водопадов да океанов. Слышал грохот вулканов, ураганов и пожаров. Слышал вой шакалов и рёв слонов. Слышал песни, смех и плач народов разных.
— А чему вы научились, сыновья мои дорогие? — третий раз спросил царь-отец.
— Я научился танцевать, да любезничать с дамами, да на троне сидеть! На всех приёмах я смотрел, как цари да короли на тронах сидят!
— А я научился с бедными хлебом делиться, больным помогать, в горе утешать. Видеть научился, слушать научился, думать научился! — ответил младший сын.
— М-м-м да-а-а! — воскликнул царь-отец, слушая детей своих и удивляясь им.
А мудрец говорит:
— Ты, царь, с сыновьями говорил, я слушал. Теперь позволь мне с ними говорить, а ты слушай!
— Быть по-твоему, — согласился царь. — Не могу я решить, кому из них корону отдавать. Помоги, сделай милость.
А Михею не терпится. Царём стать торопится.
— Чего же решать тут?! Отдавай мне корону-то, отец! Я же умный. А Авдей как дураком был, так дураком и остался!
А мудрец Михею отвечает:
— Дураком можно назвать любого человека. Нельзя дураком назвать только дурака. Он всё равно не поймёт, что речь о нём идёт. Но дурак в своей беде не повинен. Это не позор, это беда его.
Авдей промолчал, ничего брату не ответил. От-то мудреца понял.
— А вот спрошу я вас, братья, как отличить умного от дурака? — спросил мудрец.
— У дурака на лбу написано, что он дурак! — не задумываясь, ответил Михей.
— Умный молчит, а дурак больше других кричит. Дурак всегда себя правым считает. Он всегда за других всё знает и решает, своей глупости не замечает, — ответил другой.
— А скажите, царевичи, что в первую очередь должен делать царь?
— Сидеть на троне в золотой короне! Собой гордиться, да на своих подданных строжиться!
— Царь в первую очередь о народе печётся, хорошо ли ему, народу, живётся, — скромно отвечал Авдей мудрецу.
— Народ перебьётся, коль царю хорошо живётся! — хохотал Михей. — Давай корону-то, отец!
— На трон взобрался – на плечах народа отказался. Народ расступился – царь под ноги народу на землю свалился! — так ответил старшему брату Авдей.
— Скажите, царевичи, как вы царствовать станете? — задал последний вопрос братьям-царевичам мудрец.
— Ясно как! Я велю всё царство разрушить, да заново его построить так, как я видел в государствах заморских. Только дворцы да палаты богатые.
— А я хочу, чтобы солнце ярче светило, чтобы небо голубее было, да чтобы люди были здоровыми, да счастливыми, — так ответил Авдей.
— Вот дурак, так дурак! В заморских странах побывал, последний ум растерял! Отец, давай мне корону! — требовал Михей.
—М-м-м да-а-а… — удручённо протянул царь.
А мудрец и говорит:
— Вот что царь я тебе скажу. Три года прошло с тех пор, как мы отправили царевичей жизнь изучать. Прошло три года, а в ответах царевичей ничего не изменилось: дураку не прибавилось, а от умного не убавилось. Чтобы всё по справедливости сделать надобно царство на две равные половины разделить. И дать царевичам срок – один год. Пусть они, каждый на своей половине, покажут своё умение. А мы посмотрим. Только так и можно узнать, кто из них достоин корону носить, да царством руководить.
Так и сделали. Посреди царства река протекала. По ней границу и установили. И стали братья царствовать каждый на своей половине. Михей стразу на трон взобрался, приосанился, высоко гордую голову поднял и приказал своим подданным:
— По царству идите! В трубы трубите! Мою царскую волю объявите!
Пусть весь народ свои дела бросает, все, что есть в царстве, ломает, всё подряд уничтожает! От старого моё царство освобождает! Потом всё по-новому строить начнём! Богато заживём! Я царь! Я один знаю, что всем и каждому надобно!
Слуги в трубы затрубили, народу царскую волю объявили. Народ руками развёл, плечами пожал, очень удивился, но воле царской подчинился.
— Ломать – не строить. Коль царь-батюшка велит, надобно сполнять!
И стали всё подряд ломать да уничтожать. И года не прошло, а в царстве уж ничего не осталось. А царь Михей в окно дивился да собою гордился. Всё уничтожили: дома, дворы, сады, огороды, всю животину, мосты, колодцы…
Всё! Остался только царский дворец.
Царь Михей всё больше на мягких перинах спал, горя не знал. Проснулся и ужаснулся: вокруг дворца огромная толпа народу собралась.
— Что вам надо? Почему здесь стоите, не работаете? — разгневался Михей.
— Так мы, царь-государь, твою волю исполнили. Всё что было, сломали да уничтожили. Только твой дворец и остался.
— Так ломайте его! — царь так распорядился и снова спать завалился. Проснулся он оттого, что дворец шатается, во все стороны качается.
Народ фундамент разрушил дворец и рухнул! Царя в том завале едва отыскали. В ночной рубашке да в ночном колпаке. Ни штанов, ни обуви на нём. Даже парика у него не осталось!
— Хорошо поработали! — сказал Михей. — Всё разрушили, теперь стройте!
— А что строить, царь-батюшка?
— Дворцы мраморные да палаты белокаменные, да крыши золочёные!
— А из чего строить-то? Нету ведь ничего этого!
— Добывайте!
— Так нечем! Весь струмент сломался, когда рушили.
— Новый струмент сделайте!
— Так негде, царь-государь! Все заводы, все мастерские, все кузни разрушены!
— Есть хочу! — переменил тему царь.
— Так ведь и мы не емши! Нечего.
— Хлеба, молока, мяса принесите!
— Так ить нет ничего! Пекарни разрушены, скотина уничтожена, спичек и то в царстве нет!
Все вокруг царя стоят и угрюмо на него глядят. Михей оглянулся, за голову схватился да под ноги народу свалился. А народ ему и говорит:
— Ты царевич не за своё дело взялся, в дураках оказался! Чтобы дела государственные вершить, надобно уметь не токмо корону носить. Чтобы народ учить, надобно сперва у народа поучиться! Нам такого царя не нать! Гнать его! Гнать!
Вскочил царь Михей и помчался к отцу, прятаться. А народ следом идёт, царю Парамону челом бьёт:
— Ослобони нас, царь-батюшка, от супостата, сына твоего, царевича Михея. Он, злодей, всё царство порушил, сам без штанов остался, и народ по миру пустил!
А в то же самое время царевич Авдей вышел к своему народу и так ему сказал:
— Всё, что есть в нашем государстве, надобно сохранить! Наука наших предков: дедов и прадедов – это наше богатство. Всё надо беречь да прибавлять по крупице народную мудрость, народное слово, народную культуру. Работайте так, как вы работали. Трудитесь так, как всегда трудились. Только каждый раз, каждый день сделайте свою работу как можно лучше и как можно больше прежнего!
И народ его понял. Как царь Авдей сказал, так всё и сделалось. На полях урожай богатый собрали, ни одного зёрнышка не потеряли. На лугах да на полянах всю траву скосили да вдоволь сена насушили. Пекари хлеб вкуснее чем прежде печь стали. Да калачей, да кренделей, да бубликов, да куличей вдоволь выпекали. Молочницы вдвое больше молока надаивали от коров. Стало вдоволь творога да сметаны, масла да сыра и прочих вкусностей. Мяса, сала, колбасы много приготовили. Ткачи полотна наткали – куда там тканям заморским! Кружевницы кружева, как изморозь на стекле, плели. Сапожники обувь шили удобную, красивую да добротную. Много всякого добра появилось!
И поехали в Авдеево царство купцы со всех стран и государств. Далеко разнеслась слава о царе Авдее да о народных умельцах. Приехали иноземные цари да короли к Авдею учиться. А он перед ними своим народом гордился:
— Богатый народ – государству опора! Народом государство крепится. Государство – это НАРОД!
И потекло рекой в царскую казну серебро да золото. Богатым да сильным стало государство. И люди богатыми стали. Новые дома да дворцы рядом с избёнками строили. Новое строили, а старое ломать не спешили! Всё делали добротно, красиво, с любовью. Авдей тоже на троне не сидел. Сам от болезней лечил, да других учил и сам учился. А после работы все нарядные ходили на улицы, песни пели да плясали. Так прошёл год.
Явился Авдей во дворец к царю-батюшке. Вышел сам царь Парамон к народу и сынов своих перед народом поставил.
Михей стоял, бледный, на людей глаза поднять не смел: босой да с плешивой головой, да в ночной рубашке. А по ту сторону реки голая земля сорняками заросшая. Небо чёрными тучами затянуто.
А Авдей красивый да нарядный, здоровый да весёлый. А на его стороне народ сытый, нарядный, здоровый да красивый.
Гармони заливаются, люди улыбаются, дети счастливые смеются. Палаты белокаменные, да дворцы стоят, золотыми крышами на солнце сверкают.
— Воля народа, для царя — закон! — произнёс старый царь Парамон. — Сыны мои сами за себя сказали и своё умение показали. Так тому и быть: короны достоин мой младший сын Авдей.
Обрадовались люди, объединились две половины в одно государство, поделились с братьями всем, что у них было. А Авдей объявил отцу и народу о своём желании жениться на Катеринушке.
Через всё царство Авдеево люди поставили столы, накрыли их кружевными скатертями, уставили всякими яствами. Пышной, красивой и весёлой была свадьба.
конец
Сказка написана в 1999 году
