Камчатка-57. Точка падения.
Этот текст написан моим другом по альпинизму и по жизни Олегом Павловичем Гобчанским, которому выпала честь принять первым сигнал с головной части ракеты Р7, долетевшей до Камчатки, и вычислить достаточно точно ее точку падения.
В то время он работал в секторе ОНИР МЭИ, потом он перешел сначала в аспирантуру, а далее к нашему конкуренту М.С.Рязанскому. Коллективом, который он создал и возглавил были разработаны бортовые ЭВМ с высокой степенью надежности. Эти машины действительно не имели отказов в работе (не путать с ситуациями отказов других машин на наших спутника).
В своей жизни он всегда испытывал себя на прочность, совершая экстремальные поступки: в юные годы он совершил одиночное восхождение на одну из Кавказских вершин в долине Аксаута, потом на Камчатке - одиночное зимнее восхождение на Авачинскую сопку, а в зрелые годы любил вдвоем с собакой путешествовать по полярному Уралу.
В те времена я, после окончания МЭИ, работал в секторе ОНИР (сейчас – ОКБ МЭИ). Шли работы по космической тематике. Сектор, насчитывающий в те времена около 50 человек, благодаря своему начальнику – Алексею Фёдоровичу Богомолову, человеку невероятной энергии, сумел на старте обойти многие солидные организации в этой области. На 57 год планировались испытания ракеты стратегического назначения – советского козыря в холодной войне и носителя для запуска первого спутника. На Камчатке, севернее Ключей, был создан полигон, куда поставили станции нашей разработки для внешнетраекторных и телеметрических измерений. Ввод аппаратуры и её обслуживание проводила Красная Армия, но присутствие и участие разработчиков было обязательным.
В апреле настала моя очередь – по плану на 2 месяца. До Петропавловска летел на ИЛ-14 и ЛИ-2 почти неделю, в дневное время, с ночевками в аэродромных гостиницах и в залах ожидания. В каком-то городе застряли на сутки. Пошёл в ресторан, сел за столик, вскоре ко мне подсели трое здоровенных мужиков с обветренными лицами. Я заказал поесть с одной кружкой пива – официантка переспросила, записала заказ, а я вышел «покурить»….Когда вернулся, весь стол был заставлен кружками с пивом. Ребята с задумчивыми лицами медленно тянули пиво. Мне стало стыдно за ромбик на пиджаке…
На аэродроме в Елизово – столпотворение. В Ключи летают только военные самолёты, без расписания. Съездил в Перопавловск, вернулся, переночевал в военной «гостинице» - бараке без перегородок с несколькими «буржуйками» и тремя рядами коек. Когда будет самолёт – не известно. Решил с утра дежурить у диспетчерской. Затемно, с рюкзаком, пошел в направлении одинокого характерного здания и оказался среди МИГов. И вдруг наткнулся на часового в тулупе и с винтовкой с примкнутым штыком. Мы проходили военные сборы на аэродроме в Шауляе, и я знал, что по уставу караульной службы меня полагалось положить на землю, вызвать начальника караула или подстрелить сразу... Однако боец в тулупе с примкнутым штыком повёл себя не по уставу. Поинтересовался насчёт курева, спросил откуда и куда, рассказал откуда он и сколько осталось до дембеля, объяснил как пройти к диспетчерской. В конце концов, я нашёл очередной ЛИ-2, меня записали в полётный лист, и через несколько часов самолёт приземлился на снежную поляну. Из-за деревьев вынырнул зелёный болотоход – всесезонное транспортное средство, напоминающее гусеничный БМП. Все пассажиры ЛИ-2 с рюкзаками и ящиками втиснулись в это средство. Дорога представляла собой подобие стиральной доски с шагом 15-20 метров и высотой рёбер около 1-2 метра. С боков стены из плотного снега. Средство, рыча и завывая, взбиралось на ребро и, задевая за стены, падало вниз. Пассажиры и вещи составляли единое целое, терпели и молчали. Посёлок Ключи (теперь –город), засыпан снегом и пеплом от очередного извержения Шевелуча. На главной улице такие же метровые бугры, которые лесовозы преодолевают на двух задних колёсах. Заборов не видно. Тропинки – напрямую. Чтобы войти в дом на 1 этаж, как правило, приходится спускаться вниз в прорытые туннели. В посёлке работает ДОК-деревообрабатывающий комбинат (на Японию), многопрофильный совхоз, сейсмическая станция вулканологов и штаб (10 площадка) воинской части. Есть школа, несколько двухэтажных бревенчатых домов, бараки и корейские землянки на окраине. Есть ресторан - Дом в полтора этажа с высоким крыльцом. Обильные порции. Красная икра на чайном блюдечке. Из напитков – спирт, ягодный морс, чай. На стене – «Девятый вал» Айвазовского с блеклой спасительной радугой.
Дальше 100 - 300 км только на вертолётах. Измерительные пункты с небольшими «гарнизонами» 20-30 человек, включая молодых жён офицеров, состояли из землянок и полярных домиков из пенопласта с круглыми иллюминаторами. КУНГ’и (автомобильный кузов универсальный негабаритный) с нашей аппаратурой устанавливались в аппарели под землёй и оказались под 2-х метровым слоем снега. Бойцы вырывали туда узкие лазы, по которым можно пробраться только на четвереньках. Возможно для защиты от проверяющих генералов. Пейзаж из редких деревьев каменной берёзы и кустарника дополнялся железными бочками и останками вертолётов. Вертолёты падали – первые МИ имели врождённые дефекты.
Работы было много, налаживали аппаратуру, проводили тренировки с расчётами. Вначале я пытался отвечать на письма из ДСО (добровольное спортивное общество), но потом понял, что сезон погорел (работа в альплагере), расслабился и стал получать удовольствие на Камчатке от окружающей обстановки. В местах где мы были, снег сходил в июне. Реки текли в снежных берегах высотой до 2 метров. Повылезли все обитатели тайги и тундры, прилетели утки, гуси, лебеди. Белые куропатки начали менять окраску с головы. На снегу при ярком солнце это выглядело забавно (перемещаются головы на серой шее). Куропатки этого не замечали, что обеспечивало охотничью удачу. В свободные дни ранним утром, по насту, коньковым ходом на лыжах можно было пройти с ружьём более 30-40 километров к Серединному хребту. Для ночёвки ломал ветки, ставил экран из снега и засыпал, несмотря на ночной морозец. Однажды ночью услышал лай собак. К моему костерку подъехали две нарты. Мужики из прибрежной деревни приехали ловить гольца. Выпили браги, но разговор не клеился……. Проснулся – светило солнце, никого нет. Удивился, а потом сообразил, что хорошо отделался - мог сойти за американского шпиона.
Шпионы были. Если в нейтральных водах появлялся американский корабль – значит, на полигоне на завтра будут совершенно секретные работы.
Побывав на нескольких пунктах в тайге и тундре, подготовив аппаратуру и пошатавшись по тайге, в августе вернулся в Ключи. Здесь мы в основном отдыхали. Двухъярусные койки были расставлены на наклонном полу в зрительном зале клуба Камчатрыбстроя. У входа на выступающей притолоке – пустые бутылки. Иногда по ним, для запугивания штатских, стреляет разжалованный в старлеи участник войны - дядя под 2 метра.
Встретил выпускника 182 московской школы, которую закончил 7 лет назад. Есть куда пойти – поселковый и совхозный клубы с танцами (серьёзные комсомольцы проверяют билеты и следят за порядком), кино. Запомнился вновь прибывший вертолётчик - гусар. Навёл панику на комсомольцев – так тогда не танцевали. Через день разбился под Усть-Камчатском.
В торговле – рыночная экономика. Если найдёшь бутылку, в соседнем бараке хоть в 3 часа ночи нальют спирта из молочного бидона алюминиевым черпаком с длинной ручкой, очередей практически нет. Совхозное молоко и сметану повышенной жирности из таких же бидонов начинали продавать с 7 часов утра.
Работы планировались на начало лета. Кроме радиотехнических средств в воздух поднимались наблюдатели на самолётах, сейсмологи контролировали время встречи с землёй, ракету ожидали акустические и оптические средства и просто мобильные группы бойцов на возвышенностях в тундре. Р7 два раза не выходила на траекторию и её подрывали в степях Казахстана. Наконец, с третьей попытки «семёрка» прилетела. Обломки головной части нашёл и привёз на 10 площадку лейтенант. Через 2-3 дня подтвердили точку падения с заданной точностью расчётами на «Феликсе»(арифмометре) по данным фазометрической системы «Иртыш», за работу которой я непосредственно отвечал… Командировочное задание выполнено. В октябре, вместе со знакомым пилотом вертолёта отправились на Большую Землю. В Хабаровске перекомпостировали билет на один из первых ТУ-104. Рейс задерживался – поехали в город в баню. В результате на рейс опоздали и до Москвы добирались на ИЛах пару дней. В Москве узнали о гибели Ту-104 над Байкалом.
Потом был Спутник, запущенный четвёртой ракетой Р7.
О.П.Гобчанский.
