Автор Тема: Лев Краснов. Профессия-радиоинженер.  (Прочитано 1917 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Вахтенный у трапа

  • Служил советскому народу
  • Ветеран ПИК. Администратор
  • ***
  • Сообщений: 22889
  • "Неделин" 1982-92
.. Лев Краснов. Профессия-радиоинженер.
« Ответ #2 : 14 апреля 2017, 19:11:30 »
Вот кое-что о Л.А.Краснове.
Никто пути пройденного у нас не отберёт

Оффлайн Вахтенный у трапа

  • Служил советскому народу
  • Ветеран ПИК. Администратор
  • ***
  • Сообщений: 22889
  • "Неделин" 1982-92
Лев Краснов. Профессия-радиоинженер.
« Ответ #1 : 14 апреля 2017, 18:00:43 »
Наш замечательный друг, учёный, который знает про нас всё, начинал свою "службу" в далёкие 50-е годы, был на наших кораблях с 59 года и до сих пор работает по специальности Лев Александрович Краснов из ОКБ МЭИ разрешил опубликовать свои воспоминания. 25 апреля ОКБ МЭИ отмечает 70 летие.
А во вложении - история ОКБ МЭИ, тоже почитайте, этого нигде не напишут.

От кристаллического детектора до космической связи. (профессия-радиоинженер)
Л.Краснов


Введение.
     Танюша, эти записки для тебя. Они не  о жизни во всем ее многообразии, а о  жизни в профессии.  Просто любая работа-это,  прежде всего, будни. А праздники  достаточно редки. Как у любимого поэта моей мамы:   «Не всегда медовый месяц- есть и прачка и пеленки»

«Затравка».
     Все началось еще перед войной. Однажды мой двоюродный брат Коля (потом достигший высот в своей работе), на моих глазах соорудил простейший детекторный приемник.  А дома у нас он оставил самодельный ламповый приемник.
     Тогда это было чудо - деревянный лакированный корпус, сотовые катушки, черные эбонитовые ручки настройки, мерцающие лампы ( одна такая осталась в моей коллекции).

     А в годы войны и сразу после нее в Парке культуры появилась выставка трофейного вооружения. Главным приключением  тех лет были походы на эту выставку и «грабеж»  всякой радиоаппаратуры.  Трофеи изучались у меня дома, т.к. мама была на работе,  и я дома был один.
     Потом уже было «творчество» - самодельная радиола, самодельный приемник. У радиолы  было много важных применений, главное - обеспечение танцев под моим окном (я жил на первом этаже ). Пластинками обеспечивала соседка с 3-его этажа, причем это были трофейные пластинки Лещенко).
Кстати,   свой телевизор я сделал, уже окончив МЭИ.

Учеба.  1949-1954
     В моей школе было два увлечения – история и физика. Многие мои приятели ушли в гуманитарии благодаря блестящему учителю истории Петру Васильевичу Гора- молодому, со значком  ГТО, очень почетным в те времена. А у поклонников физики  было две « моды»:  атомные проблемы и радиолокация. Мы ходили на интереснейшие лекции в МГУ (тогда еще в центре  Москвы). Но оборудование там было допотопное.

    И осциллографы в  МЭИ меня соблазнили. А до медали я не дотянул (4 по русскому).

Так я оказался на Радиофакультете МЭИ.
Видимо, благодаря моему  «вольному» поведению на собеседовании,  меня назначили старостой потока. Учиться мне нравилось. Свободное время уходило на спорт (альпинизм). На последнем курсе меня все же втащили в комсомольскую работу, из-за чего  я защищал диплом позже всех, после прощального вечера, под Новый год. Диплом я получил « с отличием».

На 4-ом курсе у нас был УИР - учебно-исследовательская работа. Руководителем у меня был Глеб Подопригора. Тема была предложена И.Богачевым и К.А. Самойло - сделать ретранслятор для спасательных служб в горах (это был прообраз сотовой связи). Идея состояла в том, чтобы ретранслировать  радиосигнал в зону отсутствия  прямой видимости от передающей станции. Такой ретранслятор должен был помещаться на одну из вершин района. В ретранслятор входили: антенна, передатчик и приемник. Я разрабатывал  и делал макет приемника.
Приемник выполнялся на пальчиковой лампе (транзисторов тогда не было) по схеме суперрегенератора (усиления с положительной обратной связью, но не доведенной до возбуждения). Это давало возможность получить большое усиление при минимальном количестве элементов. Макет был сделан, испытан, я получил зачет. Но дальше дело не пошло-«пробить» идею не удалось.

ДИПЛОМ.  1954.
    Первоначально я был распределен на кафедру ОРТ. Но Диплом я делал в  ОКБ, куда меня перетащил  Богомолов.
Руководителем у меня был З.М. Флексер. Тема была актуальная по тем временам: «Измеритель скорости летящего объекта на базе дальномерного локатора». Идея была такая: создать  двойник ответного сигнала для его очистки от шумов и измерить скорость движения ответного сигнала относительно запросного.

     Двойник ответного сигнала создавался с помощью следящей системы  с использованием перестраиваемого кварцевого генератора. Это была не простая задачка, но она все же была решена. Общие вопросы решались на основе американской книги «Теория следящих систем» известной Массачусетской серии книг. Вся эта работа очень интересовала моих старших товарищей, уже очень маститых инженеров, но старше меня всего лет на пять. Среди них был фантастически талантливый человек М.Е.Новиков, а рецензию писал Н.В. Жерихин.
     Эта работа не пропала.  Мой диплом по «наследству» перешел к следующему дипломнику - Гене Соколову, который довел эту идею до работающей системы.
     А я испытал макет и защитил диплом перед самым Новым годом,  а потом удрал в зимний Домбай.

РАБОТА  с 1955. Станция «Бинокль»
     Я остался работать в лаборатории Флексера. Мне было поручено  провести усовершенствование уже существующего дальномера (прототипом был дальномер станции  «Истра» или еще более раннего американского дальномера  станции SCR 584). Необходимо было  повысить точность  и расширить диапазон рабочих дальностей. Первое достигалось повышением рабочей частоты фазовращателя и повышением стабильности рабочих стробов, второе достигалось созданием систем устранения неоднозначности. Я это все отмакетировал и дальше стал ведущим по дальномеру, то есть  вести работу с конструкторами, работу на заводе , испытания, и т.п.

Первая командировка.
     Январь, февраль, март 1956 года провел в поселке Ашулук (между Астраханью и Сталинградом), на испытаниях макета нашей станции с ракетой Р-5. Все прошло успешно. Запомнилось собрание  в деревенском клубе с чтением доклада  Хрущева 20 съезду.

Первая работа на заводе.   
     Нашу станцию делали на заводе в Кунцево .Там я провел все лето. Станции были изготовлены, испытаны и отправлены на будущую трассу полета ракеты Р-7.

Камчатка. 1956 октябрь-декабрь.
     За станциями, в зону точки падения головной части ракеты отправилась  наша команда «первопроходцев»-Головкин, Дубровин, Денисов  и я. За три месяца (октябрь, ноябрь, декабрь) мы ввели станции в строй. К Новому  1957 году я сумел удрать в Москву и даже побывать на концерте Ива Монтана!
     Мои приключения в первых командировках подробно описаны в моих письмах того времени. Это фактически  мои путевые дневники. Ведь тогда еще главным средством коммуникации  были прежде всего письма!

Первая командировка  в Тюра-Там. Первый старт Р-7.
Май 1957.

     У меня в заголовках пока очень часто встречается слово «первая». Ведь тогда это было все  в новинку, очень ново и необычно. После  нескольких дней  пребывания в районе старта (искупался в быстрой и мутной Сырдарье, пожил в поезде Вернера фон Брауна ), меня отправили на станцию, расположенную в стороне от трассы полета. Там я наблюдал первый пуск Р-7. Увидев хороший сигнал на станции и хорошую работу дальномера, я выскочил из кабины станции и любовался, как яркая точка ракеты движется на черном небе. Когда я вернулся из командировки, меня Богомолов перевел в телеметрический отдел- «на укрепление».

В новом отделе. 1957.
     Первоначально у нас была лаборатория во главе с Игорем Сидоровым. Потом нам дали более «взрослого» начальника - Б.М.Малькова. Разминочной работой на новом месте были некие варианты совмещения траекторных и телеметрических систем.  А потом появилась система    Трал-Д-телеметрия с повышенной чувствительностью за счет снижения информативности. Предполагалось ее использование в Лунной программе.  Но, поскольку  в эту программу нашу фирму не взяли, ей нашли другую, не менее интересную и важную   задачу - преодолеть плазменный барьер  при вхождении головной части ракеты в  плотные слои атмосферы.

Синхронизатор  станции Трал-Д.
В этой работе мне достался крайне интересный кусок-Синхронизатор. Задача –выделить из сигнала в  шумах «сетку», в которую укладывается информационное сообщение. Причем необходимо обеспечить быстрое вхождение в связь и устойчивую  работу при слабом или замирающем сигнале. Такое противоречие было  решено с помощью использования кварцевого резонатора в ударном режиме. Получилось все очень удачно (кстати, с кварцем я уже сталкивался в дипломе). Наша станция изготавливалась на заводе  на улице Землячки (когда-то там выпускали телевизор Темп).

Снова Камчатка и Тихий Океан 1958-1959-много раз
А дальше  станцию установили на  Камчатке и на кораблях ТОГЭ-4. Мы успешно  использовали станцию, впервые  «пробив» плазменный барьер. С испытаниями  этой системы у меня было много романтических и успешных приключений - многократные полеты на  Камчатку (однажды из-за меня во  ВНУКОВО  задержали самолет!).  А главное –восторг от «вспыхнувшего» из шумов сигнала. Полнее эта плазменная эпопея рассказана в первой книжке памяти  Богомолова. И еще результат.  Эти испытания поставили последнюю точку в испытаниях Р-7. В начале 1959 года Р-7 приняли на вооружение. А я получил орден  «Знак Почета».
В те времена было  «не модно» получать авторские свидетельства, а этот синхронизатор был весьма  оригинален  и достоин этого. Но поезд ушел, нам было просто не до того.

3-ий спутник. 1958 весна.
«ТБЗ» -так назывался прибор, который устанавливался на него (Трал бортовое запоминание)
Это было очень  веселое приключение. По горячим следам  успеха 1 и 2 спутников наша фирма взялась изготовить бортовое запоминающее устройство. Идеологами этой работы были С.М.Попов и М.Н.Новиков. Были мобилизованы все, кто умел  держать паяльник, в том числе и я с Володей Денисовым.  Лично я разрабатывал узел считывания информации с магнитной проволоки. Было необходимо сделать накопители гребенки импульсов для формирования маркера. Из-за малого входного сопротивления  на полупроводнике это сделать не удалось-пришлось это делать на лампе типа «дробь». Делалось сразу два прибора. На запуск с первым прибором уехал Денисов. Я оставался доводить резервный комплект. В результате улетел именно резервный комплект (ракета с первым прибором ушла «за бугор». Денисов привез мне  мой узел–на память (он где-то хранится у меня дома, но найти его  я уже долгое время не могу –так хорошо спрятал!!!)

То время помнится, как время веселого суперэнтузиазма -работа шла круглосуточно. В лабораториях гремела бравурная музыка (заводила был Вадим Баринов -он же был лидером разработки). Очень красиво работал С.М.Попов -помню его фигуру с засученными рукавами и паяльником в руках…

Вторая поездка в Тюра-Там. 1960 лето.
     Где-то в эти же времена Богомолов  отправил меня ответственным от нашей фирмы за очередной пуск Р-7. Я конечно дрейфил, имея очень мало опыта работы с бортовой аппаратурой. К тому же у меня не было опыта контакта с большим начальством - а ведь надо было получить личную машину, пропуск в генеральскую столовую и в соответствую гостиницу …

Тем не менее я выжил. И записал себе в актив - докладывал на госкомиссии перед КОРОЛЕВЫМ (!!!) о готовности к пуску. И был у него в домике: по его просьбе посмотрел, что у него с радиоприемником. Приемник хрипел из-за плохих контактов, и я просто дал совет: «Пусть Вам купят  новый»!  И сказал, какую взять марку (тогда самым лучшим приемником был приемник  Рижского завода  Радиотехника).

Космическое телевидение. 1965.
     Когда я вернулся  с кораблей, вся лаборатория была  увлечена проблемой передачи  телевизионной картинки с борта космического корабля. Я не захотел «рвать»  тряпку на этом пиршестве, и занялся автоматическим наведением антенны ТНА-150  на нашем полигоне  «Медвежьи озера». Эта антенна в дальнейшем была использована  для приема картинки  со всех кораблей «Восток» и «Восход», за исключением «Востока-1» с  Гагариным.

Кстати, эта работа (автоматическое  наведение антенн) пригодилась мне  еще неоднократно: Этим я занимался в  Симферополе, в Вентспилсе, в Уссурийске. Так что опыт даром не прошел.

Так вот собственно о  телевидении. Для полета Гагарина  была приготовлена  время-импульсная версия  с весьма низким качеством картинки. Картинку эту видели только на стартовой позиции,  а во время орбитального полета  ее никто не принимал.
Для всех остальных полетов была применена станция «Топаз», в которой был использован сигнал  с ЧМ модуляцией, лидерами этой разработки были В.С.Денисов и О.Г.Зотеев. К ним потом присоединилось много молодых ребят.

Ну а мне Мальков сделал шикарный подарок, назначив  начальником станции приема  ТВ сигнала на Медвежьих озерах, а потом отправив для участия в обработке полученных пленок на  Московский телецентр (тогда он был еще на Шаболовке).
Вообще мне на подарки везло только дальше от Богомолова - так было с темой «Уран», а потом и с Индией!!!

К этому времени относится масса  очень эмоциональных моментов:
-прежде всего, картинка ЛЕОНОВА НА КРАЮ люка, а потом плывущего в космосе в невесомости…
-потом  много встреч с космонавтами, с Келдышем, с Королевым  во время показов телефильмов и на пресс-конференциях (вот уж воистину рук можно было не мыть пару недель и  помнить крепкие рукопожатия этих людей)
-погружение в телевизионную «кухню» -ночные бдения в монтажной, знакомство с ТВ знаменитостями (Л.А. Золотаревским).
-очень запомнился прием  на фирме Королева !!!

Богомолов однажды отправил Терлецкого, Зубкова и меня (Зубков  был ведущим по Топазу в Тюра-Таме  при пуске Леонова) с показом фильма о  выходе в открытый космос на фирму Королева. Мы прямо с Ярославского шоссе без всяких пропусков въехали на территорию «Подлипок»-это почти на самую секретную фирму СССР! Нас повели в корпус, где был кабинет  Королева. У него в конференц- зале был большой прием- все космонавты и другие «капитаны», соратники Королева. Мы подготовили к показу фильм, Зубков с Терлецким пошли в зал, а меня оставили читать комментарии к фильму (текст мы с Зубковым написали заранее). Показ был принят на «ура». Королев нас поблагодарил и приказал помощнику: «Этих ребят накормить и напоить!» Нас  отвели в банкетный зал, где была гора яств и напитков… Но мы были вполне скромные-ушли достойно на своих ногах.

С этих времен у меня дома хранится медаль Академии наук, посвященная выходу Леонова  в открытый космос, и еще одно лирическое воспоминание. При запуске  Титова  мы с Татьяной и Галкой были в лесу в мини походе (но с палаткой и ночевкой, все как надо!). Сообщение по радио об этом  слушали на очень примитивном самодельном транзисторном приемнике.
А автографов знаменитостей не собирал-стеснялся. Правда,  автограф  Королева храню, но он мне достался по делу.

Первые цифровые радиолинии.  1965-1975.
Кончилась космическая романтика, начались будни.   Наша лаборатория разделилась на две части:
•   телевидение для технических приложений.  Эту часть возглавили   Денисов с Мальковым.
•   прием технической, научной и любой другой информации с борта  космического корабля.  Эта часть работы досталась мне.

В основу нашей работы для передачи сигнала  был положен принцип частотной модуляции, в значительной мере изученный  во время работ по космическому телевидению.  Конечно, теоретически фазовая модуляция сулила массу преимуществ. Эти вопросы  я  много обсуждал с моим однокурсником  Костей Победоносцевым (тогда мы были дружны, именно он уговаривал меня вступить в партию. Потом наши пути разошлись из-за моего несогласия с практикой его директорства.)

Наша команда пошла по пути ЧМ, понимая все преимущества  ФМ, но от нас требовали быстрый и надежный  результат.   Мы его получили.  Преимущества ФМ проявились позже,  с развитием полупроводниковой технологии. А к моменту ввода в строй нашей  системы информационный  бит в варианте ФМ весил на борту КА в два- три раза больше, чем в ЧМ (имеется в виду и реальный вес приборов и энергопотребление).

Приемная часть нашей системы состояла из вполне известных «кирпичей»: МШУ, смеситель, гетеродин, УПЧ, ЧМ детектор. Все эти узлы имели прототипы и их просто адаптировали для новых целей.

Лично я занимался обработкой сигнала после  ЧМ детектора, оптимальной фильтрацией, выбором порога для принятия решения и т.п. Это все усложнялось весьма нестабильным сигналом бортового передатчика на базе прибора  «Митрон» с очень высоким  энергетическим КПД,  но низкой стабильностью. Кроме того, первые спутники не всегда стабилизировались и нужно было принимать сигнал без перерывов связи за счет вращения.  Предложенная антенщиками двухчастотная система передачи требовала специальных устройств суммирования, что так же входило в мою личную задачу. Кстати, по ходу этой работы был выявлен  эффект триггерного переключения каналов приема. И за это, наконец, было получено авторское свидетельство.

Ну а дальше очень много рутинной работы: конструирование, Опытный завод МЭИ и Брянский ЭМЗ, испытания и под  Москвой и потом в Крыму (первые испытания были в районе Балхаша в  местечке Сары-Шаган, но там ураганом сорвало нашу антенную систему).
Со мной в это время уже работала большая бригада: О.Г.Зотеев, В.Назаркин, В.К.Иванов. В.К.Иванов продолжает эту линию и сейчас, а меня волей судьбы и Богомолова «понесло» дальше. В итоге нашу систему приняли к эксплуатации, а я получил вторых «Веселых ребят» (так шутливо звали орден  «Знак Почета»).

Контроль космического пространства и первые работы по Дальнему Космосу. 1975-1985. 
В дальнейшем началась разработка приемной аппаратуры контроля космического пространства.
Аппаратура отличалась своими многоцелевыми функциями и, главное, впервые разрабатывался гетеродин на основе синтеза частот. Работу в целом вели Мальков и Зотеев, а работу по синтезу Горшенков и Аверьянов. Был написан  и защищен эскизный проект но…Мальков сломал ногу и выбыл из строя.

Для выполнения этого проекта  Богомолов назначил меня  руководителем темы, а мою группу произвел в ранг лаборатории- так я стал начальником лаборатории.  На мою долю выпала работа по техническим условиям, производству на заводе в  Брянске, а потом ввод в строй всей аппаратуры в Прибалтике и на Дальнем Востоке. Было много приключений во время этой эпопеи:
-как я выливал у своих коллег водку в умывальник и запирал одного из них в холодильную камеру до протрезвления (кстати, мы все равно остались друзьями);
-блуждание в тайге  в поисках кедровых шишек, следы тигра(?) или рыси на снегу;
-города Арсеньев, Владивосток, Находка, Вентспилс;
- финская баня по окончании работ в Прибалтике…
Из всего этого я научился главному правилу  - говорить заказчику всегда правду, не темнить. Хорошо помню представителя заказчика Бинявского, с которым мы потом встречались в Киеве, и я пробовал настоящий украинский борщ в гостях у его доброй  знакомой.

Вся работа была успешно закончена и сдана заказчику.
Посыпался рой наград. По всем правилам игры я должен был получить Госпремию. Но меня сняли с пробега, т.к. совсем недавно я получил орден «Знак Почета». Увы, таковы правила.
А уж паяльника с той поры я в руках не держал…

Осколки от работ по ККП (контроль космического пространства).
1. Лаборатория контроля излучений.
   Вдобавок к моей основной работе Богомолов назначил меня начальником еще одной лаборатории – лаборатории контроля излучений. Это заставило меня посетить  достаточно большое количество городов (Казань, Киев, Нижний Новгород -дальше пока не помню. )

2. С такими же контрольными целями  Богомолов таскал меня в Капустин Яр на запуск индийского спутника Бхаскара. Обратный путь был просто драматичен. Я возвращался в  Москву на машине вдвоем с шофером, у нас в дороге оторвалось колесо, но мы остались живы.

3. Эта работа (ККП) заставила изучать формы сигналов, которыми пользовались западные системы передачи данных, что потом пригодилось при работе по теме  Индия,  да и в Дальнем космосе. А в качестве пробы пера мы принимали сигнал от «Шаттла» при его первых пусках.

4. Венера 15-16. Во время этой работы по приему сигнала на  Медвежьих озерах сложилась ситуация, когда  качество сигнала явно не удовлетворяло   необходимому для приема картинки  от РЛБО (радиолокатор бокового обзора)   с орбиты Венеры.  Команда нашей лаборатории к тому времени имела опыт работы с сигналом в шумах (в частности  с пониманием, что такое фазовые шумы при приеме ФМ сигнала). Мы (Кокойкин, Кудинов и я) организовали новый вариант этого узла аппаратуры и дело пошло …

5. Идея суммирования сигналов с двух радиотелескопов.
Эту задачу передо мной никто не ставил. Видимо, два необъединенных радиотелескопа  просто вертелись в голове, да опыт суммирования сигналов как то влиял на размышления. Так появилась идея как это можно реализовать, если приемники радиотелескопов не синхронизированы. Правда, это годилось не для любых сигналов , а только  для сигналов определенной структуры . Но у нас как раз структура была подходящая.

Поделился идеей с Кокойкиным (безусловно, самой светлой головой в нашей компании). Он одобрил, я написал статью… Расширили круг интересантов (Первикин и Мешков)-на эту группу даже получили патент. В преддверии работ по  Марсу 94 провели полное моделирование такой системы, привлекая еще больший круг знатоков…

Но  Марс 94 загнулся,  и волокно между Калязиным и Медвежьими  озерами не проложили. Так эта  задумка осталась на бумаге и  в макетах.
P.S. В те времена доступа к американской литературе не было. Как всегда, «мы шли своим путем». Вернувшись к этой задаче уже в наше сегодняшнее время,  стало понятно, что мы были вполне на уровне, но все же пальма первенства оказалась не  у нас…

ИНДИЯ  1985-2008.
  Предвестие…
 До наступления грандиозной эпопеи с Индией было два предвестия.

Первое. Богомолов задумал отправить меня  представителем ОКБ на пуск Ариабаты в  индийский центр управления в Шрихарихоту. Были поданы всякие бумаги, я сделал прививку от холеры, но «инстанция» не дала вовремя добро. Повторилась старая история:  самолет был задержан из-за меня аж на пару часов ,а потом все же улетел без меня…

Второе. Для подготовки запуска Бхаскары Богомолов взял меня в компании с Бариновым в Индию. Толку от меня было мало, но аромат Индии я ощутил.

Третье. При запуске Бхаскары (уже об этом писал выше) я был у Богомолова  вроде Санчо Пансы. Мы вместе жили, вечерами вместе гуляли, говорили о жизни и т.п. Я бывал даже чересчур откровенным. Вернувшись в Москву, говорю своим ребятам: «Я много чего наговорил шефу, видимо, надо увольняться!»

И, наконец, Индия!
 Вдруг, после всего этого, вызывает меня  Богомолов и говорит: «Поезжай на  Минскую улицу, там идут переговоры с  индусами, включайся и  работай. Так просто это началось и длилось счастливых более 20 лет.

Описывать это здесь не буду, т.к. эмоциональная часть моих ощущений описана в отдельном тексте, а технические аспекты изложены в нескольких статьях. Там было много технических «придумок», обычно рождавшихся после «мозгового штурма». К личным идеям могу отнести, пожалуй, создание Индии-3 и способов развязки приемника и передатчика при полупроводниковом передатчике.

Конец работы был очень печальным. Работа была прекращена  индусами из-за ошибочного поведения наших финансистов.
Осталось: ощущение  «аромата» прекрасной страны, ее людей, радость от работы в дружелюбном коллективе и от понимания, что помогаем Индии стать космической державой, память о встречах с Рерихом (и автограф Рериха Тане и Леше к свадьбе!) и радость, что дал возможность «окунуться» в  Индию Денису.

РСДБ с 2011.
После ликвидации  индийского проекта, я пытался помочь восстановить  контакты с индусами, «но проезд ушел»- попытки были напрасными. Потом  писал какие то бумаги ,  касающиеся доработки  станции  «Индия» для других задач..

Но потом мне повезло. Мои коллеги и начальники  В.Г.Грачев и К.А.Иванов ( в самом конце работ по  Индии я ушел из начальников и стал ведущим научным сотрудником) затеяли работу по объединению нескольких антенн в большой комплекс МАС НРТК. Надо было писать эскизный проект, а  свободных  рук не было. Я был почти на нуле в этой области,  но раз надо, значит надо пробовать. Походил в библиотеки (и в библиотеку института астрономии при МГУ). Здесь мне здорово помогла  Галка, роясь со мною в литературе. Кроме того, удалось привлечь кафедру Радиоприборов  РТФ МЭИ во главе с Баскаковым. Так получился некий блин, м.б. кое- где и комками, но заказчик его съел.

Потом пошло-поехало. Я понимаю, что новых открытий совершено не было, но был поднят достаточно большой пласт литературы, в том числе переведено несколько американских книг по этой тематике, написана серия статей на базе опять же переводов из американских и европейских источников (все это в содружестве с В.Г.Грачевым, К.А.Ивановым, С.Г.Одинцовым). А в конце 2015 выпущен большой, вполне приличный отчет по этой тематике. В этом мне сильно помогала Таня (вообще мне часто удавалось пользоваться умением  Тома Сойера – кто-то красит забор , а я грызу яблоко!!!)

Куда меня занесет дальше - не знаю. Вообще-то знаю-Донское кладбище. А что конкретно сейчас? «Кем работать мне тогда, чем заниматься?»

ИТОГИ
Что в результате?

1. Разработано,  смакетировано и пущено в дело лично мной всего 6 приборов (или узлов):
•   следящая система для измерителя скорости (диплом);
•   устройство устранения неоднозначности для         дальномера и некоторые узлы для улучшения характеристик дальномера;
•   синхронизатор  для станции  ТРАЛ-Д;
•   узел для  считывания сигналов с магнитной проволоки для прибора ТБЗ для 3- го спутника;
•   прибор выделения сигнала ошибки   для наведения антенн на объект;
•   прибор для выделения  цифрового сигнала  для станции приема информации.

  Было еще две работы, доведенные до макета,  даже  до испытаний, но положенные  на полку:
•   вариант совмещенной системы дальнометрии и телеметрии;
•   вариант системы передачи данных  с использованием поднесущих частот.
Мне кажется, процент работ, оставленных «на полке» не так уж велик!

2.     Руководил  разработкой и созданием   3-х систем  (комплексов, станций):
•   Приемная система  для станции приема цифровой информации;
•   Комплекс аппаратуры для контроля космического пространства.
•   Комплекс «Индия».

3.   Чем действительно горжусь, как вполне своей идеей  (естественно с коллегами!!!)
•   синхронизатор на основе кварца в режиме ударного возбуждения;
•   предложением о суммировании сигналов двух радиотелескопов (и Патент);
•   особенность развязки приема и передачи, когда передатчик транзисторный (Индия).   

4. Наивысшее эмоциональное удовольствие         испытывал  сильнее всего:
•   При всех работах по испытаниям Р-7 (Камчатка, Тихий океан, Тюра-Там) и почти экстаз при появлении сигнала после плазменного участка и зрелища стартующей  «семерки».
•   При подготовке аппаратуры к 3- му спутнику.
•   В работах по космическому телевидению: Леонов, выплывающий из корабля в реальном времени, атмосфера работ на ТВ, память о встречах при показах нашей продукции- Королев, Келдыш, Гагарин…
•   Индия!!!

5.  Диссертацию защитил поздно, да и то по докладу (на полномасштабную сил и упорства не хватило, да и Богомолов этого не любил!)

6.  По итогам всех моих деяний имею разные почетные  награды:
•   Почетный радист;
•   Что- то от Высшей  школы;
•   Два ордена Знак почета;
•   Памятная медаль АН СССР в честь выхода  Леонова  в открытый космос;
•   Почетный знак Роскосмоса за работы по международному сотрудничеству;
•   Звание Заслуженного  испытателя космической техники от Федерации космонавтики;
•   И еще много памятных медалей  Федерации космонавтики (Королева, Гагарина …)

Много это или мало ?

Ведь на это ушло 62 года!!! Если бы я был более целеустремлен и талантлив - то мало. И это «мало» в общем-то из-за моей жизненной позиции- найти гармонию в жизни.  Поэтому я не так уж много корпел над учебой и наукой. Спорт (но не спорт высших достижений -до первого разряда по альпинизму оставалась только одна вершина!); горные лыжи- великая зараза («лыжи не являются счастьем, но они вполне могу заменить его»).  Интерес к литературе и к поэзии проснулся после окончания  института.

Не чурался общественной работы. При этом руководствовался правилом, преподанным мне когда- то моим старшим коллегой Криссом - не пытайся что- то ломать и навязывать, главное, отделяй плохое и вредное от действительно полезного. Думаю, что даже рутинная общественная работа приносила пользу (как элемент самоуправления). А конкретно могу гордиться тем, к чему сильно приложил руку:

•   Строительство собственного горнолыжного подъемника в  Крылатском;
•    Организация воднолыжной секции (в том числе - покупка катера!);
•   Организация летнего отдыха на какой-то охотничьей базе;
•   Помощь в компьютеризации работ конструкторов.

А ТЕПЕРЬ О ПРАВИЛАХ ЖИЗНИ  И О ПСИХОЛОГИИИ
Наверное, я так долго остаюсь на работе, поскольку мне это просто интересно.  Конечно, как любой человек,  я не лишен честолюбия, но не в смысле получить какие-то награды и блага, а в смысле выполнить дело хорошо и, м.б. даже  лучше и «красивее» других.

И отсюда еще одно: все работы выполнялись в коллективе, и я никогда не считал возможным присваивать дело общих усилий лично себе.

Так уж получилось, что в коллективах, где я работал, всегда была атмосфера дружелюбия, даже при деловых конфликтах мы оставались друзьями (вспомните о моем выливании водки в раковину в  Брянске!). В итоге, за эти 62 года работы у меня на фирме  «нерукопожатных» меньше, чем пальцев на одной руке.

Этому способствовали некоторые известные правила:
Вот одно из них: «Господи, дай мне разум и душевный покой принять то, что я не в силах изменить. Мужество изменить то, что могу, и мудрость отличить одно от другого».

К сожалению это противоречит другому, более романтичному лозунгу: « Бороться и искать, найти и не сдаваться...». Что значит «не сдаваться»? Ложиться под рельсы, хотя поезда не остановить?

В более юные годы я иногда  нарушал лез «на рожон» Так, однажды, на партконференции  выступил против  Чиликина ректора МЭИ  (причины уже не помню, но даже после этого мы с ним дружелюбно встречались).Достаточно откровенно мог спорить с начальством ,но не переходя границ вежливости. Но мне повезло –мой главный начальник Богомолов обладал не только жизненным опытом но и юмором Однажды в  в споре с  ним я  ему сказал: «Мы здесь с  Вами по разные стороны барьера».  А.Ф. быстро нашелся: «Но я стреляю первым!»

Поэтому еще один вывод-юмор и особенно самоирония в работе очень полезны!

А теперь не о юморе. Наверное, моя главная  рабочая печаль –разгром работ по «Индии». У меня до сих пор червоточина, мог ли я остановить это. Я не лег на рельсы, не «съел шляпу» и даже не хлопнул дверью, а продолжил работу. Ответ только сослагательный. Была ли это  «мудрость» или  конформизм?

Ну и для разнообразия и для «перебивки» грустной темы- несколько  хороших английских пословиц, помогающих разрешить ту или иную сомнительную ситуацию (там где мудрости в первом правиле не хватает).

Don t hurry,  don t worry,
 stop and smell a flower.
Не торопись, не огорчайся – остановись, и понюхай цветочек.
 
Curiosity killed the cat,
but satisfaction brought it back.
Любопытство убило кошку, но удовольствие  вернуло ее обратно.
 
Don t trouble trouble
until trouble troubles you!
Не буди лихо , пока лихо спит.

 В завершение  этих размышлений - «о смысле всего»
« Смысл жизни в борении и преодолении» (фильм  «У озера») -это у меня было.
А по Амосову- в раздражении центра  удовольствия в мозгу. И у каждого он свой. И у меня в том числе.
Так исполнил ли я  свое предназначение ? Но это уже за пределами размышлений о профессии.

И, наконец, мажорное заключение. В нашем кругу всегда считали «Радиоинженер может сделать все!» и я рад , что жил в этой профессии.

Прошу прощения у тех, кто будет читать, это заумное философствование. Но я так думаю.

15. 12. 2016.  ЛК
Никто пути пройденного у нас не отберёт