Запись на стене
Истории Победы
25 фев 2019
БЕРКУТОВ Ратмир Николаевич
«Я родился в 33 году, итого мне сейчас 85 лет. Но я и сейчас работаю, являюсь научным редактором журнала "Гидроакустика".
Дело в том, что с 1937 года, когда закончилось строительство Свирьстроя на реке Свирь (между Онежским и Ладожским озером). Мои родители с 1937 года участвовали в строительстве дома на Петроградской стороне. На углу Кировского и Малого проспекта стоит дом Свирьстрой, и мы там жили. В 1941 году я закончил 2 класс. В первом классе мне не пришлось учиться, не допустили меня в первый класс - делать тебе нечего, иди во второй класс.
В 41 году, когда я окончил второй класс, мой папа служил как инженер-геодезист; он был призван после Финской войны уже. И меня направили в пионерский лагерь, станция Белоостров. Там находился наш пионерский лагерь "Белая дача".
И вот, 20 июня 41 года у нас открытие лагеря, в воскресенье. А вот 22 июня неприятная вещь очень: мы увидели над Кронштадтом как будто фейерверк. А это был налет немцев на Кронштадт, начало войны. Неожиданность такая, хотя, насколько я помню, все говорили, что война будет с немцами обязательно, ждали ее. Ну, мы любопытные были, конечно первую ночь провели очень тяжело, потому что бомбы... не вокруг нас, а на Кронштадт, а мы все слышали, мы думали, что и нам достанется. Во всяком случае, было очень неприятно, и на второй день после начала войны нас всех собрали и отвезли в Ленинград в Дом Офицеров, это на Литейном. Вот так началась война.
После распустили нас по домам, к родителям, и мы были свидетелями того, как город готовился к войне. Были введены карточки, ограничения по хлебу, по кондитерским изделиям, и в августе-сентябре уже начались налеты вражеской авиации, бомбежки. Мы уже привыкли к голосу воздушной тревоги, сиренам, к отбой воздушной тревоги. Эскадрильи немецких самолетов пролетали над нашими головами.
Все начались учиться. Были отряды пвхо (противовохдушная и противохимическая оборона), ходили с противогазами, ставили бочки с песком. У меня даже была бомба зажигательная, которую я на крыше нашел.
И так продолжалось долго. Прятались в бомбоубежищах, прямо в доме сделали подвал, там укрепление. В бомбоубежищах жили, приносили туда постели, были обеспечены горячим чаем.
С сентября начались занятия в школах. Третий класс мы начали в подвале своего дома, не в школе. И это продолжалось до тех пор, пока в ноябре не прекратилась подача электричества в дома, и не стало отопления. Тогда практически приостановились занятия у нас. Ну может быть где-то еще были в школах, но, тем не менее, приостановили.
У нас всегда находилось какое-то веселье даже. У нас даже драмкружок был в бомбоубежище! Но все это было конечно так, сквозь. Привыкали к опасности, а это нехорошая привычка. Когда появились взорванные дома на Невском, было очень неприятно.
Мне особенно врезалось в память 18 сентября, когда атаковали на Петроградской стороне, там, где сейчас планетарий, был Госнардом (сейчас это Мюзик-Холл). Американские горки были там сделаны. Были сброшены фугасные бомбы на город, а после этого - зажигательные, и такой факел образовался, все было освещено тем вечером 18 сентября.
Практически каждый день звучали тревоги. Появились жертвы. Детей начали эвакуировать. До сентября эвакуация была детей - эшелонами, с родителями, кто без родителей, тех формировали отдельно, лагерями. Вывозили детей сначала в Старую Руссу, Новгород. Не ожидали, что туда придут немцы. А потом в сентябре уже мама меня повела в Таврический сад, место сбора тоже для эвакуации. Ждали мы там несколько часов, сидели на чемоданах, хорошо было не так холодно там. Вдруг нам объявили что все, дорога перерезана немцами, эвакуации не будет.
Потом мою старшую сестру лечили в госпитале в районе Кировского проспекта. Школа была превращена в госпиталь. Это был октябрь примерно. Я единственное помню, как мы туда ходили. Она там занималась подготовкой отделений, приема раненых, а мне доставалось надевать на подушки наволочки. Мы вместе с санитарами. Это начало. После этого ее перевели в другой госпиталь в районе нынешнего Чкаловского проспекта, кстати, я в этом же здании сейчас и работаю. Вот такое совпадение.
Мы перешли с мамой жить в госпиталь на Петроградской стороне. В январе, 15 числа мы получили известие - а папа служил в это время, что он заболел дистрофией. А он уже был инженер-капитан, и его положили в госпиталь там где служила моя мама. Вот 4 января он меня поздравил, меня наградили там в честь дня рождения - а город уже тогда был в блокаде - дали целую тарелочку сгущенного молока. Это был колоссальный подарок. А 15 января мой папа скончался там на моих глазах.
Мама занималась организацией операций, уходом за ранеными. Я поддерживал, хотя мне 8 лет тогда исполнилось. Там, где стол дежурной сестры был, лежали лекарства, и я разносил их раненым по отделению, лекарства выдавал. И так мы прожили до марта 42 года. В марте 42 года была объявлена эвакуация детей для того, чтобы сократить количество людей в городе, уменьшить до определенного количества.
30 марта мы выехали с Финляндского вокзала эшелоном на Ладожское озеро. Мама отправила меня со своей санитаркой, она же студентка была Финансово-экономического Института. Там в этом здании раньше был Плановый Институт, сейчас стал Финансово-экономическим. Во всяком случае, 30 марта мы эвакуировались и 19 апреля я оказался уже в Ставрополе, на Кавказе. Но туда через 5 месяцев пришли немцы. В августе пришли немцы, и до января 43 года я там был в оккупации. Жил у родственников тех, с кем я эвакуировался.
Каких-то особенных сил, чтобы все это пережить, не было. Просто все смотрели друг на друга...
Прежде всего, мы когда в госпитале жили, мои родители объединялись с другими соседями, и вот мы все в одной комнате помещались, до 10 человек. И вот мы все друг за другом ухаживали - ходили в магазин за хлебом ну и поддерживали друг друга.
Обстановка такая была, что уже ничего не боялись. Зимой начались обстрелы когда, идешь по улице (а мне приходилось до маминого госпиталя ходить несколько кварталов) - снаряды свистят, где-то взрывы. Так знаешь куда он упадет, и видели потом. Бомбежки - знали, куда падает.
Но самое главное, что люди старались друг другу помогать, не отказывали в чем-то. С друзьями, с товарищами, со знакомыми это как-то все облегчается. И не было никакой жадности, старались друг другу помогать.»
https://m.vk.com/wall-172806727_354?ysclid=m5ht4fl8a9601497245
