Потрясен сообщением о трагической гибели Авдеева Евгения Григорьевича. Вся его служба на ТОГЭ с 1968 по 1976 годы от лейтенанта до капитан-лейтенанта прошла, как говорится, на моих глазах. Это был офицер по призванию Ума, Души и Сердца. Он быстро овладел СТИ «Кама» и стал одним из лучших «камовцев» соединения. Когда он в 1976 г. зарпосился на перевод на Запад, я всячески отговаривал его, предлагая реальную перспективу в отделе специальных измерений, а в дальнейшем – до ЗКСИ. Но, возникшие у него, так называемые семейные обстоятельства, которые он мне изложил с доверительной откровенностью, вынудили меня не только согласиться, но и способствовать его переводу.
С его службы на «Сахалине» у меня в памяти хранится один невольно неизгладимый эпизод. В 1969 году, при подготовке фотопленки боевой работы «Камы» по «А» и «УМ» к отправке на полигон, он допустил формальное нарушение известного приказа МО СССР №0010, которое через приборщика его каюты, осведомителя особого отдела, стало известно командованию соединения.
По своему существу произошедшее не принесло никакого ущерба ни итогам боевой работы, ни, тем более, безопасности нашей Родины. И по существу произошедшее заслуживало только конкретного дисциплинарного взыскания не более до строгого выговора. Все вскрылось, когда корабли уже вернулись в Петропавловск, а В.Д.Корытин и я, уже находились в отпуске на Западе. Два негодяя, пользуясь отсутствием В.Д.Корытина и меня, раскочегарили (!!!) до доклада командующему ТОФ с предложением … задержать мне присвоение звания капитана первого ранга (?!), представление к которому В.Д.Корытин отправил перед своим уходом в отпуск. По существу это было сведение их личных счетов со мной на почве взаимной (!) служебной и личной неприязни. Подробности изложу в своих воспоминаниях, если успею их опубликовать. У Командующего ТОФ хватило мудрости дождаться возвращения В.Д.Корытина из отпуска и, узнав из его личного доклада суть (!) произошедшего, посрамить обоих негодяев своим вето на их кляузу. А Евгений Григорьевич отделался дисциплинарным взысканием властью командира корабля (!), а я, несмотря на «молитвы» двух негодяев, стал капитаном первого ранга в установленный срок.
В последствии одному из этих негодяев, нанесшему соединению большой морально-политический вред, я поспособствовал (!) уйти на пенсию в расцвете его 50 лет, а второму, который после ухода Корытина способствовал наведению на соединении должного воинского порядка, просто публично не подал руки при его убытии к новому месту службы в 1982 году. Таких в офицерской среде былых времен называли нерукоподатными. В те времена это было равносильно суду офицерской чести.
Так вот, я не знаю как Евгений Григорьевич тогда узнал о том, что его ошибка могла стоить мне «звания» кап. 1 ранга. Предполагаю, что от ЗКСИ «Сахалина» Павла Нетеровича Купреева. Но Евгений Григорьевич, командир группы, старший лейтенант, пришел ко мне, капитану 1 ранга, заместителю командира соединения, извиниться (!) за то, что своей ошибкой чуть не причинил мне служебные неприятности.Согласитесь, что это был поступок офицерской чести.
Я, не посвящая в суть произошедшего, успокоил его, объяснив, что его дисциплинарный проступок не имел никакого отношения к моей должностной ответственности, и что я попрежнему рассматриваю его как перспективного офицера. Что и произошло бы, если ему не потребовалдось поменять не столько место службы, сколько место жительства.
Последнее время, узнав об идее сбора наших «союзников» в Югре, я все собирался предложить А.И.Коровкину, пригласить на сбор Е.Г.Авдеева, проживавшего в Казани. Тем более, что этот сбор был инициативой «союзников» (кстати, в Казани же проживает очень уважаемый мной бывший ЗКСИ «Сибири» Николай Михайлович Савельев). Но, увы, не успел...
Скорблю вместе со всеми «сахалинцами» и особенно — с «камовцами», кто служил совместно с Е.Г.Авдеевым, в те годы на «Сахалине». Как же иногда судьба жестоко поступает даже с достойными людьми.
Добрую память об Евгении Григорьевиче Авдееве как об отличном офицере, высококвалифицированном специалисте и надежном сослуживце сохраню на «...всю оставшуюся жизнь».
Литвинов В.С.
