Уважаемые ветераны ТОГЭ и гости сайта. Если вы в повествовании обнаружите географические , календарные и тактические несоответствия, не совпадающие с вашими документально точными знаниями об упомянутых фактах, не ставьте это в упрёк автору. Автор писал художественное произведение и не стремился, чтобы оно соответствовало судовому журналу. А.С.
Ходили мы походами в далёкие края,
Но не было возможностей там бросить якоря
Роман «Жизнь ни за что». Главы из пятой части.
Не прошло и года с небольшим, как «Чумикан» встал на Дальзаводе после госиспытаний системы ПРК-М. И был месяц май. И очередная экспедиция института в составе десяти человек вновь прибыла на «Чумикан», которому предстояло первому в соединение поставить серийную аппаратуру комплекса ПРК-М, и выйти на боевые работы. Прибывшей на корабль команде НИИ предстояло в короткие сроки заменить опытный образец комплекса на серийный и обеспечить сопровождение испытаний в заданных районах океана. Аппаратура была доставлена во Владивосток. Все вопросы координации и взаимодействия Рустайлин и Сугробин согласовали во время поездки в ОГЭ и ПримЦКБ в прошедшем апреле.
Командировка на восток по вопросам согласования сроков и порядка оснащения была для Сугробина внеплановой и неожиданной. Рустайлин мог и один справиться. Но он был начальник, а начальникам всегда надо кем – то руководить. Недаром же у Салтыкова – Щедрина, оказавшиеся без подчинённых, два генерала потребовали в первую очередь мужика. К тому же Сугробин был разработчиком проекта оснащения и знал все «тонкие» места. И в целях надёжности и безопасности такие путешествия в одиночку совершать не рекомендуется.
Об этом Сугробин не задумывался и был у больного отца, когда по междугороднему телефону его разыскал Рустайлин и попросил срочно вернуться для немедленного отъезда. Билеты и пропуска были заказаны. Через два дня Рустайлин и Сугробин были во Владивостоке.
Из дневника инженера Сугробина.
.
Я и Рустайлин приехали в Москву поездом на Ярославский вокзал и, пробравшись с трудом через толпу мешочников,1 переехали на Павелецкий, где мешочников было не меньше. Расписание электричек было известно, и время у нас было расписано по минутам. Но в этот день запрограммированная злектричка шла только до города Домодедово, а не до аэропорта Домодедово. Мы должны были прибыть в аэропорт за час до отправления самолёта, а прибыли только в г. Домодедово.
На площадке у перрона стоял драный «Москвич 412 ИЖ». «За полчаса, если дадите…, постараюсь доставить», - сказал Рулило. «Давай, - сказал Рустайлин. – Но если за полчаса не доставишь, повезёшь до Хабаровска». К нам подсела красивая молодуха в аэрофлотовском френчике, и мы помчались. Кто представляет просёлочные дороги, где грунтовка перемежается с осколками асфальта, и выбоины чередуются через каждые несколько метров ровной дороги. Таков был подмосковный просёлок последнего десятилетия великой социалистической империи. Дамочка определённо набила синяки на мягком месте, так она подпрыгивала и ойкала каждый раз. Рулило привёз нас к аэровокзалу за двадцать восемь минут. Молодуха выскользнула из машины, прошелестев приятным голосом «мужчины заплатят» и пропала. Мы задержали сотрудницу регистрации, когда она уходила. Самолёт взлетел во время.
Аэрофлот доставил нас во Владивосток на полтора часа раньше срока. «Не к добру это», - сказали мы с Рустайлиным одновременно и прожили два часа на скамейке в аэропорту, прижавшись от холода друг к другу, т.к. автобусы в город ещё не ходили. И уж только после этого поехали в российский Сан-Франциско, до которого было полсотни километров.
Утро было ясное. Знакомая панорама сопок и заливов встретила нас без эмоций. Мы доехали до городского аэровокзала и переместились в центральную гостиницу города с одноимённым названием с красивым видом на город и море с верхних этажей. Но войти в гостиницу – не значит в ней поселиться. Георгий Емельянович достал министерское удостоверение. Но кто в дальнем городе среди гостиничных администраторов знает, что такое «министерство среднего машиностроения», что мы держим в руках ядерный щит нашей Родины. И что нам за это надо раскрывать объятия совершенно бесплатно. Социализм Советского Союза входил в свою последнюю фазу. Через два часа, обозлённые на всё и всех, мы кинули чемоданы в гостиничную камеру хранения, и пошли на корабль. «Чумикан» стоял в доке. Осмотрев корабль снаружи (Что мы понимали в ремонте?) и получив заверение капитана Фёдора Павловича, что к концу мая он будет готов к походу, прошли в Приморское ЦКБ к «своим» конструкторам. Обсудили проблемы, составили и подписали протокол. Приятно, когда на дальних берегах образовались хорошие руководящие знакомые.
В гостиницу мы всё же устроились по звонку из крайкома. Но не в центральную, а в более или менее партийную. А в крайком пришлось звонить мне. Шеф почему – то стеснялся, а мне, беспартийному, хотелось выспаться пару ночей перед новым перелётом на Камчатку. Так что мы с Георгием получили номер на двоих с ванной и жили две ночи и день как белые люди. Днём съездили в пивную на вторую речку и посетили морской музей и музей Арсеньева. А вечером в гости пришёл зам.командира «Чумикана» по измерениям. Принял он лишка и Емельяныч вышел проводить его немного. Но скоро вернулся сконфуженный, зажимая нос платком. Оказывается, не отошли они и 50 метров, как столкнулись с весёлыми ребятами, и шеф схватил по носу. «Ничего»,- утешил я его,- «до свадьбы дочки заживёт». Он промолчал, потому что сам собирался жениться. Я об этом не знал и привлёк к делу дочку. На том и порешили, а утром уехали в аэропорт.
11 апреля
АЭРОФЛОТ! Жить мне без него невозможно. Я столько налетал, что только благодаря Господу Богу не попал ни в одну трагическую историю. Для многих несчастных хватало одного рейса на летальный исход. Аэрофлот помог выработать мне немало положительных качеств.
Аэрофлот – проверка на выживаемость.
Летайте самолётами Аэрофлота – это закаливает волю и мужество;
Аэрофлот – воспитатель стойкости.
«Трое суток не спать, трое суток шагать…»(2) по переполненному вокзалу.
Всё это можно только в Аэрофлоте, который возит, как хочет, и не несёт никакой ответственности. Это тоже одна из причин крушения Союза.
«Кто в жизни не имел забот – бери билет на самолёт…»( афоризм автора)
До Петропавловска из Владивостока по прямой почти столько же, как и из Хабаровска до Петропавловска. Но прямая воздушная трасса почему-то не проложена, и полёт идёт с пересадкой в Хабаровске. А это всё не просто, т.к. с Аэрофлотом без приключений ни один полёт практически не проходит.
Наш перелёт в Петропавловск занял двое суток вместо 5 часов. К полночи в аэропорту Хабаровска с удостоверениями бортинженеров(3) нам удалось пробиться в гостиницу и заснуть. В 4-х местном номере было трое заснувших усталых людей, которые неспокойным сном, но спали. Но часа в два ночи пришёл четвёртый, и начал будить каждого, чтобы кто-то с ним выпил шипучего вина. Он явно не имел удостоверения борт – инженера, но его поселили. Я промычал что-то и отвернулся. Но мой сердобольный шеф откликнулся. И пошёл задушевный разговор о том. кто где сидел и за что. Пришедший объявил, что его профессия «ВОР», и что он может всё! Шеф скис. И ещё после ворочался долго, жалуясь утром на непутёвого постояльца.
14 апреля
Бухта Крашенинникова, г. Приморск. Родные места. Опять корабельная каюта и приказы «Команде руки мыть!» На соседнем пирсе с подводной лодки снимали ракеты. Простым портальным краном, как и раньше. Я наблюдал этот процесс неоднократно, и всегда восхищался мастерством крановщиков.
Вечером в день приезда бухта порадовала нас мокрым весенним снегом, ветром, промозглостью. Хорошо, что «у нас с собой было…» А то пока ехали по такой погоде – всё прокляли. А в каюте «стасики» роем, и за стенкой крысы скребню устроили. Но водка спаситель и, уставшие, мы крепко заснули без внимания на обстановку. Следующий день оказался солнечным.
Официальные дела вершились быстро. Встреча с Литвиновым, зам. командира соединения по измерениям, адмиралом Красновым и начальником штаба кап. первого ранга Труниным прошла на уровне понимания задач оснащения всех кораблей. Литвинов собрал со всех кораблей замов командиров по измерениям, и отвёз на день в «Зарницу» для прослушивания сообщений специалистов - разработчиков о новом комплексе и его возможностях. «Зарница» это всегда прекрасно.
Встреча с «Зарницей» была приятной. И всё как раньше. Несколько свежих рыбин с икрой, которые ловкий мичман в мгновения превратил в малосольную икру. И в пластинки тающей во рту поджарки. И тосты за успех. И родоновый бассейн. А утром на военно-морском УАЗике нас доставили в Елизово, в аэропорт.
В аэропорту, как обычно, задержка на полсуток. Это время для философских раздумий. Мы посмотрели кино в кинотеатре на развилке дорог в Петропавловск и Паратунку. Фильм попался американский, и очень хороший: фокус полета на Марс с мировым надувательством, когда никто никуда не полетел, а космонавты всё изображали в павильоне. Но возвращение было означено катастрофой, т.е. космонавты должны были погибнуть. Когда они это поняли, тут и началось действие. Во мне фильм почему-то вызвал ассоциацию бессмысленности разумного существования на земле, и умирания человека старым, немощным, без надежд. Не лучше ли было бы, если бы человек уходил в расцвете, верящий, что там, там за горизонтом… его ждёт другое будущее. И вся эта меланхолия накладывалась на усталость. Уж очень насыщенно мы передвигались. Такое возможно переносить на уровне президента, когда всё для него подготовлено: и самолёт, и вертолёт, и машины, и гостиницы, и горничные…
Сугробин так и не понял за три года с какими чувствами Лена относится к его командировкам. Рустайлин зная, что Леонид ничего не сорвёт, не провалит, отправлял его по всем вопросам своего подразделения, убеждая его в том, что со всеми вопросами отдела справится заместитель. «И я присмотрю, если понадобится, - говорил Емельяныч. А на стороне надо всё делать за один раз, чтобы к вопросам больше не возвращаться». И Сугробин ездил, решал все вопросы. Он не спрашивал Лену, как ей приходится одной. А она всегда радовалась, когда он возвращался. Алка училась уже на втором курсе и, кроме требований купить то или другое из шмоток, Лену от личной жизни не отвлекала. После полугодового отсутствия Леонида соседи предположили, что её семейное счастье кончилось, и сочувствовали, не веря, что муж в командировке. «Что он у неё на Северный полюс уехал?- говорили соседи между собой. Разговоры эти доходили до Лены случайными осколками, и она не обращала внимания. Мужчин в свой дом, кроме Алкиных друзей, Лена в отсутствие Леонида не допускала. Своих денег у них с дочерью было совсем немного, и передаваемая ей зарплата Леонида, видимо скрашивала время его отсутствия.
Вернувшись с востока, Рустайлин уже на другой день сказал Сугробину, что ему до отъезда на «Чумикан» придётся возглавить бригаду по сборке и монтажу станций мобильного комплекса на заводе в Сарове. Параллельно с морским комплексом, Сугробин разработал вариант наземного мобильного комплекса с размещением аппаратуры на автомобилях «Урал». Один из заводов министерства дооснащал автомобили специальными кунгами и электрогенераторами переменного тока с напряжением 220 вольт для различных целей МО. Мощности генератора было достаточно для питания измерительной станции, а три таких станции обеспечивали надёжный приём информации. Сугробин познакомился с «автозаводом» и заинтересовал специалистов и руководство завода необычным применением их продукции.(4)И согласовал вопросы доработки автомобилей у них на заводе без коррекции основной документации. В ход пошёл опробированный принцип доработки вертолётов. Боевые ребята из КО Сугробина сделали проект оснащения и, на имеющемся в институте автомобиле с кунгом, осуществили установку аппаратуры для натурных испытаний на объектах в Казахстане. Проект был сделан в кратчайшие сроки, защищён и запущен для серийного производства. Завод – изготовитель определён был руководством в Сарове, как нуждавшемся в заработке. Но как постоянно бывало при социализме, предприятие было согласно поставить свои подписи и получить деньги за продукцию. Но выполнить работу не могло из – за отсутствия специалистов. Рустайлин снова решил этот вопрос за счёт собственных возможностей. И сколотил бригаду из сотрудников испытательного и конструкторского отделов. В Саров бригада выехала третьего мая.
23 мая бригада выполнила задачу и сдала заказчику два автокомплекса. Завод получил миллионы. Леонид Сугробин двадцать шестого числа вылетел во Владивосток вслед за экспедицией, вылетевшей десятью днями ранее. Аэрофлот задержал вылет самолёта на Хабаровск на 16 часов. И впервые за все скитания по аэропортам Сугробин пробил себе бесплатное место в гостинице аэропорта «Стригино», и вальяжно провалялся в постели до самого вылета. И при этом продолжал рассуждать, что Аэрофлот, кровь и плоть от системы, давно потерял порядочность и всякий стыд за свою работу. И по мнению Сугробина, ,понятия порядочности и стыда являются выдумкой психологов. Если бы стыд был, всё руководство аэрофлота должно было бы отказаться от своих должностей или хотя бы премии не брать. Но у нас сейчас нет ни виноватых, не ответственных ни за что. И только "зайцы"(5), кому не положено по законам и инструкциям ничего персонального, а таких 95%, эксплуатируются системой в хвост и в гриву. Всё как у Чехова - "лопай, что дают". И что!? Вместо 15 часов полёта вместе с пересадкой в Хабаровске, Сугробин летел две ночи и ещё полдня. Салют! Аэрофлот!
Дневник инженера Сугробина.
1 июня.
Владивосток меня встретил прохладной туманной погодой. Запахи моря перемешивались с запахами бензина, солярки и угля. Золотой рог, как обычно, был заполнен сотнями океанских лайнеров, сухогрузов, сейнеров, боевых кораблей, буксиров, катеров и просто плавающих средств, готовых к отплытию, ждущих очереди на ремонт, стоящих на ремонте, и просто так стоящие в неизвестном состояний. За мысом Голдобина чуть блестел залив Диомид с его ремзаводом сейнерского флота, и неисчислимым количеством ржавых искорёженных кораблей, надлежащих то ли ремонту, то ли разрезке на металлолом. Полюбовавшись панорамой от морвокзала, я проехал до проходной «Дальзавода» и поселился сразу на Чумикане, на котором уже жила вся экспедиция. Корабль готовился к ходовым испытаниям.
К своему концу залив Золотой рог сужался и заканчивался острым конусом воды в береговую ложбинку. Океанские корабли, стоявшие перпендикулярно причальной стенке завода, и стоявшие также у причальной стенки торгового порта, находились друг от друга на расстоянии полутораста - двухсот метров. И всё, что делалось на обоих берегах, просматривалось как на ладони. Я по приезде на корабль сразу же обратил внимание на громадину с названием "Александр Обухов", стоявшую напротив Чумикана, всю заржавленную и какую-то нежилую.
- Что за посудина, - спросил я у знакомого мичмана.
- А… - рассмеялся мичман.- Комедия с трагедией. Это плавбаза и консервный завод тралового флота. Готовился к выходу в море. За ночь до отхода, командир отпустил всех рабочих и моряков на берег, оставив минимальный вахтенный состав. Ночью два вахтенных механика держали вахту и, как положено у них, пили. Время шло. Одному показалось, что судно крениться на один борт, и он решил исправить крен перекачиванием топлива из противоположного бака. Насос включил и сел снова пить. А то, что судно стало крениться на другой борт - это заметить механики были уже не в состоянии. Оно кренилось да и опрокинулось. И затонуло. Только недавно подняли. Капитана нашли в каюте с бабой, механики и несколько матросов тоже утонули, а больше и спросить не с кого.
- Да, ситуация, - согласился я с мичманом.
Ситуаций в Морфлоте, да, как и в других флотах и прочих ведомствах, хоть отбавляй. В эти же годы в проливе Восточный Босфор между островом Русским и Владивостоком буксир портовый типа "утюг" утопил дизельную подводную лодку. Она возвращалась с дежурства из Корейского пролива: поздний вечер, надводное положение, десяток другой минут и пирс. Неяркие ходовые огни, все открываемые люки открыты. А буксир пёр поперёк и не заметил в черной вечерней воде чёрную тушу лодки, и «купнул» её основательно. Она и пошла на дно. Глубина 40 метров. Хорошо, что всех спасли. Моряков отправили в госпиталь на реабилитацию и жалостливая половина женского населения Владивостока носило на радостях им передачки.
А вот с нашими кораблями сложнее. Если случится экстремальная ситуация и корабль будет тонуть, то сначала надо будет уничтожить всю аппаратуру и документы. И потом только подавать сигнал бедствия. Вот так! Корабль вверх дном, а ты кувалдой под водой крушишь свои безмерно секретные материалы. Нe проще ли под самой нижней палубой поставить самоликвидатор с несколькими тоннами тротила?
2 июня.
После завтрака командир Чумикана капитан 1 ранга Фёдор Павлович с мостика приказал отдать концы от причала Дальзавода. При выборке якорей Чумикан запутал якорные цепи с соседним судном, стоявшим у пирса торгового порта, и полдня выпутывался. Так что впечатление от отдавания концов осталось бледное. После окончания якорной эпопеи командир чертыхнулся по громкой связи и сказал: "Зачесть это как испытания якорных лебёдок". Так вот и ушли на ходовые испытания в Японское море.
9 июня.
Неделю болтались в Японском море, проверялись все механизмы в рабочих режимах. Наша бригада меняла аппаратуру. Вернулись во Владивосток, встали на "бочку" на выходе из залива Золотой рог для снятия магнитного поля. Стояли сутки.
От бочки свой вид на все окрестности Владивостока. Сзади темнеет Русский остров. Он так же район Владивостока, но принадлежит военным. Вместо трамвая к нему ходит катер. И вообще, вода используется в городе как средство для передвижения очень интенсивно, так как получается быстрее, чем по земле. На западе пролива за маяком виднеется Амурский залив, а в дымке Золотого Рога проглядываются белые кварталы города. И все эти заливы, острова и прочее объединены географически в залив Петра Великого, такого же большого, как море. И названного заливом потому, что море уже было названо Японским.
Залив Петра Великого ещё не океан,
За бочку в нём привязанный, болтался Чумикан.
На выходе из залива Золотой рог за морвокзалом у пирса стоит большое пассажирское судно «Тобольск». От бочки его хорошо видно. Это его третья фамилия. Вторая была "Советский Союз", и под этим именем судно много лет было лидером Дальневосточного пассажирского пароходства на экспрессной Камчатско-Курильской линии между Владивостоком и Петропавловском-Камчатским. Четверо суток хода, каюты 16-ти категорий. Стоимость билета от 25 до 150 рублей (самолёт-35руб). Эти сведения я получил в Петропавловске, когда это судно было ещё на линии, и я уговаривал бригаду во время 2-го путешествия совершить путь во Владивосток на этом судне. Но дрожавший перед бухгалтерией начальник экспедиции не решился пойти на будущие объяснения с директором за перерасход командировочных. На судне предлагались рестораны, буфеты, кинозалы, бассейны, бани, салоны всевозможного назначения. Роскошные каюты отделаны красным деревом. В осень 1980 года "Советский Союз" прекратил плавание и потерял свою фамилию, так как предполагалась его продажа Японии на металлолом. Видимо. постоянно думающие головы о престижности страны. посчитали неуместным продавать на слом "Советский Союз", а «Тобольск», разумеется, можно. А первая фамилия этого великолепного судна, даже в наши дни, была «Адольф Гитлер» (по слухам). Корабль был взят в качестве компенсации за разбой фашистов в нашей стране в великую войну.
10 июня.
Сегодня последний день на родной земле. Завтра курс на Японию (проходим в океан через Сангарский пролив) и дальше на далёкую и пока безвестную "точку". О ней потом объявит ТАСС. Сегодня последний раз последняя возможность потоптать твердую землю…
11 июня.
Залив Патрокла. Туман. Густой. Видимость 100 метров. Тревожные и какие-то печальные звуки рынды, как предвестники беды. Частые гудки со всех сторон. И так все дни плавания во Владивостоке. Вчера поздним вечером пробилось в тумане «окно» и прилетел вертолёт. Лётчики Шарыкин и Шишлов ждали на базе ВВС с 1-го июня. С их прилётом состав был укомплектован полностью. Судно прошло последние проверки и получило добро на выход.
Патрокл - залив очень красивый. Очень жаль, что не пришлось отдохнуть на его изрезанных скальных берегах. Как и всё вокруг, он входит в состав залива Петра Великого. Сколько своеобразия и красоты во всех этих бухтах, бухточках и заливах и на материке и на острове Русском, который сам по себе представляет территорию небольшой области и на котором впоследствии мне пришлось побывать несколько раз уже по другим, и очень интересным делам, связанным с совершенно уникальными подводными работами. Здесь столько земли (береговой кромки) и воды: пляжей, скал, глубин и отмелей, что в курортный сезон можно было бы, разместить всех отдыхающих на Чёрном море. Но хорошо, что этих людей нет. Берега во многих местах по российски загажены, бухты "Золотой рог", "Диомид" да и "Патрокл" в ужасной грязи. Антисанитария бездарная, беззаветная, безответная. Всю грязь, какую только можно найти на корабле, бумагу, доски, ящики, прочий мусор - всё летит в воду! А керосин, бензин, мазут. Старый моряк Иван Иванович, механик из нашей команды, который начинал служить во флоте перед войной здесь же, а потом служил и всю войну, говорил, глядя на это: «Раньше за чистоту среды не боролись, но за спичечный коробок, выброшенный в море, командир давал три наряда вне очереди. А уж про керосин - не дай бог и подумать. Беда на всю жизнь».
В проливе между материком и островом Русским напротив Патрокла стоит небольшой скальный остров с разрушенными строениями и таким же причалом. Народ наш сразу окрестил его остров «ИФ». Ну, всё как у Дюма. Неприступная скала с единственным спуском к причалу. Путь наверх вьётся узкой тропинкой. Не спрыгнуть, не взвизгнуть. Моряки говорили, что там и была тюрьма, но в связи с дороговизной её обслуживания, заведение закрыли и забросили. И только останки двухэтажного каменного строения зияли черными дырами провалов по бывшим окнам.
16 июня.
Поздний вечер. Правильнее ночь. Глухо стучит в борт холодная волна, из темноты открытого иллюминатора несёт промозглой сыростью, но это лучше, чем духота каюты. Снизу доносится глухой рокот дизель-генератора. Только что вернулся из салона и лёг на жёсткую постель. В каюте неуютно. Взял томик Грина из полного собрания сочинений, неизвестно как попавший в мою каюту, прочитал десятка полтора страниц чёрной белиберды и подумал, что полное его собрание издавать ни к чему. Достаточно издать «Бегущую по волнам» и "Ассоль." (Алые паруса). Правда, тоску он навёл своими суждениями о бессмысленности жизни. Я его понимаю этого мечтателя ни о чём.
Вот ужe с 11-го числа стоим на рейде милях в десяти от Владивостока. Нет приказа на выход. Уже первая ёмкость с огненной водой на четверть опустела. Родил афоризм: «У нас в стране даже невыполнение плана – это план». Днём спасает какая ни на есть работа. Вечером бездарное ничегонеделанье. Кино нет, телевизора нет, книг нет, карты (да пропади они пропадом) - полная апатия. И ещё сплошные туманы, дождь. Постоянно через две – три минуты звенит рында. Реальная жизнь где-то далеко, кажется призрачной и непонятной. Жена тоже что-то нереальное и бестелесное, несуществующее. Мы так далеко друг от друга, то насколько я реален для неё, мне этого не представить, да я и не пытаюсь. Что может мужчина требовать от женщины, если оставляет её на такие сроки хотя бы и во имя Родины. И не было бы этих дурацких писем… Вот такая у нас разлука. Без почты, без телеграфа, без телефона. Как будто меня нет.
21 июня.
Трое сyток я в лихорадке. Трясёт и колотит. Горло представляет из себя трубу с чирьяками. Ни сглотнуть, ни сплюнуть. Язык распух. Слова вырываются гортанные, жалкие, и всё внутри передёргивается от боли. В груди сплошные хрипы, коленки ломаются от скрипучей боли. Голову от подушки не отнять. В глазах сразу крупа, хочется упасть и забыться. Я даже подумал, что могу умереть. Как-то странно, что раньше такие мысли мне не приходили в голову. А сейчас, когда радость должна идти от сердца - всё гнетёт.
23 июня.
Вчера было ровно 40 лет со дня начала Великой Отечественной войны. По громкому радио выступил замполит. По этому поводу была запущена плёнка с песней «Идёт война народная» в исполнении ансамбля Красной Армии под управлением Александрова. И после этой песни Чумикан поднял паруса, в смысле поднял якоря и дал главной машине ход. И двинулся вглубь Японского моря к Сангарскому проливу. Всю ночь шла небольшая волна, покачивало, убаюкивало. Лихорадка моя успокоилась, горло освободилось от нарывов, а коленки от разрывающей боли. Поэтому я хорошо поужинал и читал повесть А.Дюма-отца "Женщина с бархоткой на шее". Приходят же людям в голову такие мысли?! Оказывается, приходят. Жизнь, смерть, любовь - всё так переплетается. И если у человека есть воображение, если он не тупое камнеобразное существо (скотину я не трогаю, там очень много по-своему чувствующих особей), то ему всегда представиться возможность откликнуться скрытыми струнами своего сердца на чувство писателя. Заснул я, не выключив ночник над головой, часов в пять утра. И тут же меня разбудило радио, объявившее об обычных походных учениях.
Весь день шла обычная походная корабельная жизнь. "Команде руки мыть"- это без десяти двенадцать. Значит, обед. Адмиральский час после обеда до четырнадцати часов. Значит, можно вздремнуть. Завтра утром должна быть Япония. Сангарский пролив - территориальные воды Японии, но по международному соглашению разрешён проход всем судам, так как значительно сокращает путь. Поэтому с одной стороны будет остров Хоккайдо, с другой остров Хонсю. Там сейчас проходят маневры ВМС Японии и США. Наш Чумикан, со своим белым шариком диаметром во всю ширину корпуса, определённо их заинтересует. Куда это отправился Чумикан? Что там русские затевают? Полетят по зашифрованной связи телеграммы в Пентагон и ЦРУ.
Завтра 24 июня. В этот день четыре года назад я первый раз увидел Лену и познакомился с ней. Сейчас я далёк от Нижнего Новгорода и не знаю, что и как с моей женщиной, но я помню и думаю о ней, знаю, что она помнит и думает обо мне. Последние месяцы были непростыми в нашей жизни. Перед моим отъездом врачи подтвердили её беременность. В её годы это совсем непросто. И она сейчас одна со всеми своими проблемами и проблемами дочки Алочки. Впереди долгие недели, месяцы моего плавания и нашей разлуки. Вспомнилось, как уходил от разлук с будущими любимыми в ранней юности, отказавшись от перспективы морской службы. А разлуки нашли меня, и тоже в морях. От судьбы не уйдёшь! И вот качающаяся жизнь! Нет, не каторги, но и не отдыха. Что-то возможно сходит с с сылкой в ограниченное водой пространство, весьма незначительное. Можно гулять по палубе, не соблюдать команды, заходить в гости к тем, кто тебя принимает, играть в карты, не спать после отбоя, читать, писать, но всё это при полном отсутствии общения с внешним миром. Только радио "Родина" иногда врубается в сеть. И одно мужское общество. Чтобы не тупеть, надо работать ежедневно, ежечасно, иначе личности грозит гибель. А работать трудно. Из дальних, самых неизвестных уголков мозга и сердца идёт холодный гнёт неправильности, и ощущение потери времени для жизни. Наверное оттого, что очень много несогласий во мнении низов и верхов в нашей стране.
24 июня
Вот и Сангарский пролив. Узкая полоса воды между островами Хонсю и Хоккайдо. Отлично видны оба берега невооруженным глазом. У берегов и на рейде масса кораблей, катеров. Чумикан шёл посреди пролива, не вызывая никакого ажиотажа. Облетел раза два вертолёт японских сил самообороны и более никто не навязывал своего внимания.
26 июня.
Далеко позади страна Япония. Открытый океан. До Американского континента и до Австралии примерно одинаково. Океан спокоен, но идёт непрерывный мелкий дождь, и висит не просматривающийся туман. 100 % влажности. Влага везде: во мне, на мне, в постели. И мне кажется, что я снова болен. До "точки" ещё далеко, дня четыре ходу. Координаты 179 градусов западной долготы и 33° северной широты. Гонолулу стоит на 20-м градусе северной широты и на 170-м градусе западной долготы!!! Гавайские острова, чудо света из второго десятка чудес передо мной. Полинезия, туземцы. Корабли капитана Кука и сам капитан, и его последнее пристанище. Пока капитана, мягко говоря, не съели. Никто не проходил мимо Гавайев, не останавливаясь. Я не занимался изучением Гавайев, зная, что никогда эти райские места не станут доступны для простых смертных Союза ССР. Но что-то читал, что-то слышал. У Джека Лондона есть рассказ о прокаженных на Гавайях. Читал большой роман "Отсюда и вверх" (не помню автора), о жизни Пирл-Харбора перед нападением на него японцев и при самом нападении. И чьи-то заметки или кинозарисовки, и даже художественные фильмы, затрагивающие эти места, напоены неповторимым зноем единственного такого места на земле. И даже вулканы, регулярно изрыгающие огонь, расплавленные и текущие реками земные породы не такие, как везде. Но мы не зайдём на Гавайи. Наши корабли - морские бродяги, выходят из родного порта и возвращаются туда же. И моряки, и с ними прикомандированные «промышленники» не ощущают твердь земную за время своих скитаний по океану.
27 июня.
Циклон. Ветер 19 м/сек. Качает. Идёт дождь. Координаты 38 градусов 15минут северной широты, 159°30 восточной долготы. Несмотря на качку, была сделана баня. Это роскошь, это лекарство, это жизнь. Я здоров!
28 июня.
До Гонолулу сутки хода. Близкое, недоступное. "Так прощаемся мы с серебристой, голубой заветной мечтой..." Внукам, наверное, откроют все границы, и они не сумеют понять не выдуманной тоски своего деда, который, находясь в 200-х милях от лучшего в мире экзотического места, не смог там побывать.
29 июня.
Странные эти морские путешествия. Моряк - тот при деле. У него вахты, часы отдыха, досуга, снова вахты, и так далее по кольцу. Это его работа, жизнь. А у нас, "промышленников" да лётчиков - дело трудное. Выйдешь на ют, волны бегут от винта, над ними кружатся буревестники в надежде поживиться. Полукруг горизонта, обрамленного, хмурыми облаками. Минута, час, день - всё одно и тоже. Сутки за сутками, пока не придём в одну воображаемую точку и не ляжем в дрейф в ожидании нашей нужности и значимости. И вот "точка" воображаемая совпала с нашим Чумиканом. Стоп, машины!
2 июля.
Утром, выглянув в иллюминатор, я обнаружил "Чукотку", ещё один наш корабль. Чукотка в океане уже два месяца. У неё заканчивалось топливо и сейчас идёт перекачка через плавучий шланг. 500 тонн солярки - это 12 часов работы. Утром прилетел "Орион". «Орион» - название специального патрульного самолёта ВМС США.
После второй мировой войны Соединённые штаты взяли под свою опеку все острова Тихого океана от Окинавы до Австралии, и вместе с Австралией контролируют всю акваторию Тихого океана. Время холодной войны между двумя системами достигла к 80 – м годам ХХ –го столетия своего апогея. Космос был заполнен многочисленными спутниками, через которые ежедневно отслеживались все изменения на поверхности противоборствующих территорий. Военные базы США покрывали землю, как горящие фонарики на новогодней ёлке. Советские самолёты с ядерным оружием вылетали из под Архангельска и патрулировали ежедневно Атлантику у берегов Нью – Йорка и Вашингтона. Ядерные подводные крейсера с обеих сторон бороздили мировой океан, отыскивая слабые места в обороне, или лежали на грунте в прибрежных водах противника, готовые в любой момент выполнить приказ о бомбардировке. Род человеческий, непосредственно не связанный с выполнением военных программ своих правительств, беспечно проводил сексуальные революции, пил вино, развлекался на всех уровнях и совершенно не думал о последствиях. Прошедшая мировая война забылась. Ветераны уходили навсегда, а оставшихся живых стариков никто не слушал.
Руководители Соединённых штатов и Европы не были уверены в мирных инициативах и заявлениях КПСС. Фактическая оккупация Афганистана подтверждала сомнения. Не были уверены в мирных инициативах США СССР и его союзники. Это подтверждала и недавно закончившаяся война во Вьетнаме и оккупация Гренады, многолетняя блокада Кубы. И обе стороны растрачивали огромные средства для получения преимущества.
США контролировали чистоту океанов от подводных лодок СССР авиацией. С самолёта чёрную тушу субмарины хорошо видно визуально на глубине до двухсот метров. А что будет не замечено человеческим глазом, зафиксирует аппаратура «Ориона»
Это 4-х моторный турбовинтовой самолёт. Может находиться в воздухе до 18 часов без дозаправки. Самолёт напичкан всевозможной аппаратурой для обнаружения и слежения за подводными лодками, чужими и своими в мировом океане. И несёт также бомбовую прелесть для уничтожения ненужного обнаруженного объекта. Весь Тихий океан «Орионы» просматривают регулярно; каждая эскадрилья - свой квадрат. На носу у самолётов у каждой части свой рисунок - дельфин, краб, акула и т.п. И по рисунку определяем зоны их контроля. И сегодня самолёт облетел наши корабли три раза, вероятно, заснял в удобном ракурсе и отправил в Пентагон сообщение, что русские что-то опять затевают. А в Пентагоне его сообщение приобщили к сообщению о проходе Чумикана через Японию и т.д. А затевали русские вот что: после дозаправки Чукотка перебрасывается на 15-й градус, туда, где тепло. Как ни странно, но за месяц июнь не было ни одного солнечного дня. Народ ходит серый, хмурый. Лето проходит, отпуска пропадают и там, где должна быть жара - стоит туман. Но сегодня всё равно командир отдал приказ о переходе на тропическую форму.
3 июля.
Русские очень хитрые люди. Пентагону никогда не успеть за их поступками. Вчера имелся приказ идти на юг, но не успели перекачать солярку. И качали сегодня весь день.
А в результате, в три часа ночи пришёл приказ идти на север.
8 июля.
Вся наша флотилия в сборе: Чажма, Чумикан, Чукотка и Спасск. Нa Спасске сам адмирал Краснов. Пришёл и американец «Генерал Арнольд» - большой белый кopaбль, увешанный антеннами, как парусами. Когда он появился на горизонте и шёл к нашему квадрату, то смотрелся как парусник под белыми парусами. Но когда подошёл и развернулся бортом, то оказалось, что его мачты очень низки по сравнению с длиной корпуса. Корабль был современной постройки водоизмещением до 20- ти тысяч тонн и оснащённый всем комплексом аппаратуры, видимо позволяющей принимать и нашу секретную информацию, иначе, зачем ему надо было таскаться по Тихому океану вслед за нашим "броуновским" движением в поисках того квадрата, который определил наш генеральный штаб за сутки до пусков. А американцы и об этом узнавали каким-то образом. Наши суда встали в правильный квадрат с центром теоретического падения ракет. "Арнольд" вежливо занял место насколько в стороне от "квадрата'" между нашим Чумиканом и Спасском. Все ждут начала работы. «Орион» кружит всё утро, тоже боится пропустить. Мы, т.е. наш боевой коллектив, «пропустил» в воскресенье и во вторник алкоголь в количестве большем, чем позволяет не писанная инструкция, и состояние противнейшее. Полная депрессия, жить не хочется. Но эта плавучая тюрьма без алкоголя невыносима. Хочется на берег, босыми ножками песочек потоптать. К чёрту всё! И это всё проклятое царское правительство виновато! Ни одного острова в океане не приватизировало. Все великие державы любыми способами зацепили в мировом океане многочисленные острова и территории, и юридически закрепили их за собой. А царская Россия, первой начавшая осваивать Новую Гвинею, и совершившая массу географических открытий, не закрепила за собой и не оставила большевикам ни одного островка в океанах, где бы российские бедолаги могли бы по песочку походить, пивка попить с туземными девушками. Толку захватить не было, так купило бы. Американцы частную собственность уважают. Отдали бы после победы над Японией. И большевики после второй мировой могли бы похлопотать о кусочке суши, обменять на что–нибудь или купить, в крайнем случае, могли бы. Да бесталанные оказались, вдаль глядеть не умели и развития техники не предусмотрели. А наши корабли могли бы остановиться в тихой бухте. Офицеры и «промышленники» сходили бы в бар, пиво попили, морскую тоску развеяли. А то, долбанут спиртяги, и носом в подушку. Литвинов Владимир Сергеевич по этому поводу сказал, что спирта на корабле для устойчивого цирроза всей команде хватит. Но хорошему человеку после выпивки ещё тоскливей становится.
9 июля.
Сегодня уже точно ждали ракету. Проводили "ГР"(/генеральную репетицию) с утра. С утра никуда не удаляясь, над флотилией кружили три «Геркулеса» и «Орион». На «Арнольде» крутились полдюжины антенн, и хотя работу не отменяли, ракета не пришла. Отбарабанили имитацию через Чажму, и все успокоились, даже американцы.
Сегодня почти праздник: первый день на небе солнце яркое, светлое, тёплое. Только холодный ветер заставлял прятаться в укрытиях. Из-за того, что шли тренировки, приходилось немного работать. Бригада нервничает. Слишком много узлов вышло из строя, и на следующие замены аппаратуры, практически, в ЗИПе нет. Решено было произвести аттестацию узлов из экспериментальной базы, которая ещё не была вывезена с Чумикана. Регулировщики пошли работать в ночь.
А ночь также была хороша, как и день. Впервые за полтора месяца я увидел в небе луну (очень ясную половинку с материками и океанами) и звёзды, южные, крупные, сочные, манящие. И если бы не знать, что земля сама звезда, если смотреть на неё с «той» стороны, то желание лететь к звёздам было бы самым естественным. Лунный свет накрывал бескрайнюю гладь океана. Вода мерцала, и мировая тишина окутывала пространство.
Вчера в облачную ночь ловили кальмаров. Ловцы от нашей бригады поймали 15 штук. Я лично ухватил только двух. Лов кальмаров происходит так. Командир корабля, находясь в хорошем расположении духа, (после бани или принял что-нибудь приличное, а не жгучий спирт), решал, что свободной от вахты команде можно и позабавиться посреди океана. Анекдот по ходу. Командир вызывает к себе старпома: "Выпить хочешь, старпом?». "Отчего бы нет!" - отвечает старпом капитану. Командир наливает стакан спирта и подаёт: «Пей». Старпом пьёт и сразу же подставляет стакан под кран с холодной водой и яростно откручивает вентиль. Воды в кране нет. Старпом задыхается (вода на корабле в eго ведении), а командир ехидно улыбается и говорит: "Вот и я не один раз так. Пошёл вон на службу!» Ну, это когда командир раздражен. А когда всё хорошо, тогда со шлюпочной палубы над водой вывешивают яркие люстры, которые освещают подветренный борт во всю длину и в глубину океана метров на десять. Народные умельцы изобрели снасть для ловли кальмаров и назвали её «кальмарница». Это цилиндрик диаметром 12-15мм и высотой 40-50мм из прозрачной пластмассы или другого прозрачного материала, внутри которого находится фосфорная деталька, способная светиться в темноте. По наружному диаметру цилиндрика размещается два-три ряда заострённых (по острию похожих на патефонные иголки - сравнение для тех, кто знает, что такое патефоны) иголок, диаметром 1-1,5мм, способных утапливаться в цилиндрик и раскрываться под углом 45°. Нижняя часть цилиндрика заострена, а на верхней части вдето кольцо для привязывания его за леску. И такую снасть привязывают к спиннингу вместо блесны. Те ловцы, которые не имеют спининга, привязывают кальмарницу к леске длиной метров пятьдесят, другой конец привязывают к руке и кидают кальмарницу в воду. Кальмар передвигается в воде по принципу водомётного движителя, т.е. он забирает в себя воду и с большой силой выталкивает её из себя. Броски его очень стремительны, и добыче его ускользнуть почти не удаётся, даже летающим рыбкам. Реагирует кальмар на шум и блеск. Этим характерным признаком и обладает народный ловительный прибор под названием «кальмарница». Удар об воду и свечение в блеске от электрического света или полной луны. Бросок кальмара, мгновенная подсечка и быстрое, ни на мгновенье не ослабевающее в натяжении, вытаскивание зацепленного кальмара на палубу. Как должно быть понятно, иголки кальмарницы только заострены и не имеют зацепляющего жала, как у рыболовного крючка. И при малейшем ослаблении натяжения кальмар соскальзывает и уходит. При вытаскивании на палубу кальмар также соскальзывает, но уже на палубе. Если кальмара ловить на устройство с жалом, то его придётся снимать с этого жала, и уж тогда вы непременно будете отмечены мощным чернильным, долго несмывающимся плевком. Этим плевком кальмар защищается в воде от естественных врагов и от неуклюжих ловцов. Так что кальмар соскальзывает, стажёр подбирает его и складывает в ведро, а ловец уже снова швыряет снасть в воду. При неудаче при подсечке ему приходиться делать неблагодарную работу: крутить катушку или тащить пустую снасть для нового заброса. Часам к двум ночи и ловцы, и кальмары устают и ловля заканчивается. По каютам идет шебутня и начинает распространяться запах свежежареных кальмаров. У неудачников слюнки текут, и они напрашиваются в гости, показывая из-под полы горлышко бутылки. Как отказать такому просителю, в другой раз сам пойдёшь также. И гудит военно-морской корабль до утра. Командир всё понимает. До полгода иной раз команда проводит без берега.
А так вечная качка, и через месяц, полтора одни хмурые взгляды и разговоры только о службе: вахту сдал, вахту принял! Американцы испытывают свои ракеты, кидая их из метрополии на испытательный полигон "Кваджелейн", что расположен в глубине Тихoгo океана и представляет кольцо из полутора десятков островов с внутренней акваторией примерно двадцать на двадцать пять километров. Приёмные станции стоят на вершинах гор по кольцу, стоят стационарно, и могут вести приём и регистрацию при любой погоде. И советские корабли не могут подойти, ни тем более войти во внутреннюю акваторию - территориальные воды другого государства. И никакого разведывательного действия, какое проводит "Арнольд" и эскадрильи «Геркулесов» и "Орионов", которые не прогонишь и не собьёшь. Акватория свободная для мореплавания и полётов для любой страны. А необходимое предупреждение об опасности мореплавания, выдаваемое через ТАСС, предупреждает и нашего соперника о том, где нас искать. И не надо им на шпионов тратиться. А наши затраты какие? Четыре корабля, четыре вертолёта, личный состав свыше тысячи человек и пр. Потому и зарплата в стране средняя в полтораста рублей.
11 июля.
Объявлена 5-ти часовая готовность. По громкой связи была подана команда: "Корабль по полной программе измерений приготовить". Было 9 час.32 мин. по корабельному времени.
Вчера наступила тропическая погода - полный штиль, солнце и тёплая вода. Все прокалились на солнце и хотели в бассейн. Но командир заливку бассейна не разрешил. "Чтобы не заржавел", - шутили злые офицерские и мичманские языки.
Это, конечно, шутка, для колорита. Ну не разрешил, чтобы перед ответственной работой не расслаблялись. А обычно, бассейн наливался утром и вечером, и вода в нём была круглые сутки. Любители тут же у бассейна могли обливаться водой из пожарных кранов: насосы работали и качали воду непрерывно. Рассказывают байку. Вечером поймали акулу, усыпили, но возиться с разделкой ночью не хотелось, и акулу опустили в бассейн, чтобы не протухла. И то ли замполит, то ли старший помощник проснулся раньше времени, пошёл в бассейн и нырнул. А акула, как и положено любому телу в небольшом замкнутом объёме, оторвалась от дна и поплыла ему навстречу с разинутой пастью (акула была не маленькой). Человек выпрыгнул из бассейна, не воспользовавшись трапом. Раздался такой вопль на весь корабль, что утренней побудки не потребовалось. Все были разбужены этим воплем.
12 июля
День отдыха на корабле. Воскресенье. Да к тому же вчера прошла боевая работа, нервное напряжение спало, команде, лётчикам и "промышленникам" было самое время расслабиться. И если бы не было воскресенья, был бы объявлен день отдыха. Бассейн был налит, на вертолётной палубе была натянута волейбольная сетка, а прочие места верхней палубы были застелены ковриками и на них возлежали бледные тела.
А вчера в 9-32 по корабельному времени была дана 5-ти часовая готовность. Удивительное это дело - полёт баллистической ракеты. И на суше финиш видел, и на море. Знаю, как и что происходит и всё равно, каждый раз удивляюсь и восторгаюсь. Где-то в океане на европейском севере СССР из-под воды подводная лодка делает пуск ракеты. И не проходит и получаса, как ракета, преодолев до 20000 км падает секунда в секунду по расчётному времени в точно заданную точку с отклонением от расчётного места падения не более, чем несколько десятков метров. Поначалу корабли ставили до 30 км от точки падения. Сейчас они стоят в двух-трёх километрах. Невооружённым глазом видны фигурки людей. И на Арнольде, который стоит почти рядом, тоже мелькают черные физиономии матросов - негров.
В 14-15 с наших кораблей были подняты вертолёты, которые встали в условные промежутки между кораблями и зависли, направив приёмные антенны в центр круга. Приём информации нашими теоретиками был определён восемью автономными приёмо - регистрирующими станциями: по одной на каждом корабле и по одной на каждом вертолёте. Вертолётные станции базировались на кораблях, и вертолёты оснащались аппаратурой непосредственно перед работами. Полный приём хотя бы одной станцией был уже достаточен. Информация записывалась каждой станцией на магнитную ленту и расшифровывалась на специальной вычислительной машине, входящей в состав каждой корабельной станции. Американцы вертолёт не поднимали, т.к. район патрулировали два "Геркулеса". В 14-07 был дан старт ракеты с Баренцева моря с глубины 50 м. В 14-27 антенны были окончательно зафиксированы на точку падения. Радиодиспетчер вёл непрерывный отсчёт времени. В 14-30 объявляется старт приёмо-регистрирующей аппаратуры всем станциям, команда на привязку ко времени, протяжка. 14-35 включение аппаратуры на приём.
В 14-36 начался отсчёт: до падения осталась одна минута, 50 сек.,45 сек.,40 сек., 35, 30 сек., начало свечения... В зените безоблачного яркого неба появилась яркая светящаяся точка, быстро приближавшаяся к пятиугольнику кораблей. Неожиданно она распалась на три ярких звёздочки; одна из них ещё ярче вспыхнула и пропала, а две других разлетелись в стороны друг от друга и дружно понеслись вниз.
Радиодиспетчер: "Конец 1-го свечения". В небе облако взрыва. "Конец второго свечения. Падение". Здесь уже не секунды - мгновения. Ничего уже не видно в воздухе и только в условленном центре взметаются вверх высокие фонтаны воды и раздаются два глухих подводных взрыва - это самоликвидация упавших головок. Аппаратура в головных частях, разработанная НИИ и в немалой степени лично мной сделала свое дело, не подлежала попаданию в руки другой стороне и уничтожалась. Аппаратура на станциях, также разработанная НИИ и в немалой степени также лично мной, приняла информацию и зарегистрировала её. Ленты магнитные через несколько минут будут поставлены на расшифровку, и мой свердловский коллега сядет за пульт, и будет выводить невидимые магнитные знаки на бумагу.
"Геркулесы", помахав крыльями, улетели, наши вертолёты шли на посадку, На Арнольде появилась гирлянда сигнальных флажков. "Что это они?" - спросил я проходящего мимо второго штурмана. Тот посмотрел из-под руки. "Не всё вижу, но что-то вроде как поздравление с удачей". «Надо же?» - удивился я. "У них по настроению бывает иногда"- засмеялся штурман. «Арнольд» срезал угол и прошёл через центр круга. Видно было, что там американцы зачерпывали воду. "Пробы берут", - остановился рядом командир Чумикана, коренастый, плотный моряк в тропической форме. - "Делать им больше нечего. Всё сомневаются, что мы точно стрелять умеем, а самих истерика берёт, когда видят воочию. И ещё больше тех, кому докладывают. Ну, да можно расслабиться. Дело теперь за вами". Мы стукнулись правыми ладошками, и командир пошёл к себе расслабиться.
Командир был прав. Если бы в этом квадрате стояла вражеская эскадра, и головки ракет были бы начинены не аппаратурой, а ядерным зарядом, то море огня и вздыбленные многометровые волны сожгло бы и опрокинуло всё на поверхности и под водой в радиусе 50 км. Нашу точность наблюдали и фиксировали наши враги. Это, по моему мнению, самый убедительный довод в мирных переговорах и защите от войны. Пусть они смеются над нашей отсталой технологией и прочим, но факт упрям - им попадет с таким же успехом, на какой они рассчитывают сами.
Вечером была баня. Я сделал два захода: в 18 часов и в 23, после фильма. Фильмы смотрю, чтобы хоть на время уходить от действительности. Хотя качество показа узкоплёночным аппаратом было без всякого уровня. И содержание фильмов таково, что я бы в жизни не ходил в кино, если бы эти фильмы показывали дома. Но моряк или солдат в дальних гарнизонах, матерясь, где громко, где про себя, смотрит это дерьмо, которое на городские экраны и не высовывают.
Немного не по порядку.
Работа в означенной точке закончилась, и эскадра двинулась ближе к экватору. Как бы не сглазить, но в акватории началось лето. Исчезли туманы и пронизывающие всепроникающей сыростью непрерывные ветра. Днём в небе солнце от восхода до заката, ночью луна и звёзды. Вчера, когда эскадра дала ход на юго-восток, при свете луны и всплесках волн от движущегося корабля, вода светилась разноцветными огоньками. Мириады живых существ, микроорганизмов, переворачивались в воде, взбудораженные стальным чудищем и излучали свечение сколь необычное взгляду жителя твёрдых равнин, столь и завораживающе красивое. Стайками носились над водой летающие рыбки, которые, конечно, летали не для наслаждения, а спасали свои жизни от естественных врагов. В блеске луны иногда были различимы стремительные кальмары.
Я так жаждал солнца, что в первые же два дня перекалился, не внял разуму и не пожалел себя. Кончилось тем, что сейчас бегу в бассейн, макнусь, и обратно в каюту. Сижу, не шевелясь, весь красненький, с натянутой прогоревшей кожей. Но особенно не жалею - ведь это жар солнца, которого я ждал и не видел полтора месяца.
Эскадра идёт вперёд. Хотя, где перёд, а где назад - кто его знает?! Впереди по курсу новый район стрельб, потом ещё дальше. И что нас ждёт "впереди" - неизвестно даже адмиралу. Но есть приятность оттого, что наконец-то вошли в боновую(6) зону и есть за что служить.
Из ремонта на Дальзаводе корабль вышел в отвратительнейшем внешнем виде. Что внутри – не знаю. Правда, главный механик, кап. П ранга сказал мне:
- Манька работает и ладно.
Белый пароход был серо-ржаво-грязным. Правда, на рейде Владивостока наш командир, расхохотался, увидев проходящий сухогруз, дымящий и потерявший даже признаки былой окраски: "Ха, ха! Ещё хуже, чем наш."
Из-за этого с самого начала плавания, ещё с Японского моря, на корабле стоит сплошной стучащий грохот. Матросы ежедневно колотят железом по железу, отбивают старую краску или её остатки, наносят грунтовку, что-то красят и сейчас наш корабль похож, где на пятнистого оленя, а где на зебру. Но всё больше становится загрунтованных мест, всё больше ровных белых пятен. Надо надеяться, что скоро белые пятна сольются в одно большое полотно, и не стыдно будет пройти мимо американца. А пока стучат. Пожалуй, когда стук прекратиться, будет чего-то не хватать.
На корабле восемь спасательных катеров. Один из них командирский. При мне спускали на воду два катера. Я так и понял, что на ходу только они и пошел осматривать остальные. Картина представилась не очень приятная, и подумалось, что Чумикану лучше будет не тонуть, чем мучиться со спасением команды. У трёх катеров оказались пробитыми днища; в годных катерах нет необходимых по уставу запасов первой необходимости: воды, пищи, медикаментов. Нет средств безмоторного передвижения, т.е. вёсел, мачты, паруса. Да, кстати по инструкции и спасаться - то фактически запрещено. Секретный документ требует перед покиданием корабля экипажем, сначала уничтожить документы и материальную часть, а потом уже начинать спасательные действия. Но чтобы уничтожить все системы, которыми напичкан любой из кораблей нашего соединения, надо уничтожить корабль, разнеся его по мелким частичкам. В общем, инструкция совершенно непригодная для случая, когда корабль пойдёт ко дну под влиянием мирной стихии. Как борются со стихией малые корабли эскадры - не знаю, не плавал. А как борется со стихией Чумикан, это я видел своими глазами и ощутил своими боками. Было это в походе на проведение госиспытаний. Чумикан вышел из Петропавловска - Камчатского в конце ноября. Пройдя мимо "Трёх братьев", корабль некоторое время шёл вдоль Курильской гряды, а потом повернул строго на юг и через пару суток вошёл в так называемые "ревущие сороковке широты". Мы, которые из НИИ, все шли в океан с опытной станцией для проведения натурных испытаний. Все жаждали штормов и ураганов. И когда на волнах стали появляться "барашки" и корабль начал покачиваться, восторгам не было конца. Даже небольшую выпивку устроили за первую качку. Мариинские острова были ещё далеко, когда метеослужба получила распечатку северной половины Тихого океана, снятую американским спутником и переданной американской службой для всех кораблей в акватории, которые были способны принять и распечатать эту информацию. На Чумикане такая аппаратура была. Мы шли на юг, а с востока на запад на пересечение с нашим маршрутом пёр ураган или тайфун. И по скорости его передвижения, и нашей скорости, встретиться Чумикан и тайфун должны были через сутки. Командир понимал лучше других, что это такое. Он развернул Чумикан на 90° и помчался на своих максимальных 19 узлах на запад, пытаясь убежать от урагана. Вечер прошёл мрачновато. Волны, как определяли моряки, были не больше 3-х баллов, но небо закрылось лиловыми тучами. Часов в 10-ть вечера я ушёл из кают – компании в свою каюту, что-то почитал на ночь и заснул под мягкое усыпляющее покачивание. Проснулся я от непонятного глухого удара, который раздался со стороны дверей. Потом раздался скрежет, голова моя покатилась вниз, а ноги поднялись выше головы. И одновременно глухой удар раздался у стола, который стоял привинченный, естественно к палубе, у изголовья. Через несколько секунд ноги опустились, голова поднялась, и снова раздался удар, но уже от двери. Включил прикроватную лампочку и… О, Боже! Небольшой сейф, стоявший под столом и весьма тяжёлый, стоял сейчас у двери. Но через мгновение почему-то, вдруг приподнялся и по дуге полетел к столу, задевая ребром мой рундук, на котором была постель, а я сам снова ухнулся головой вниз и задрал ноги. Разочка два-три я ещё качнулся вместе с летающим сейфом, пока не сообразил, что шторм, которого сухопутные обитатели равнин, так ждали, пришёл. Но что сейфы будут летать, об этом я не думал и факт такой меня насторожил. Убедившись, что на рундук сейф залететь пока не может, я снял телефонную трубку и набрал каюту Рустайлина. Тот сразу же поднял трубку.
- Ну, как? - только и спросил я. Георгий жил на этаж выше.
- Качает, ёлки – моталки. Приходи ко мне.
- Ладно, если выберусь. У меня сейф летает по каюте.
Повесили трубки. Посмотрел на часы - половина пятого. Достал одежду, натянул на себя, выбрав паузу, когда сейф был под столом, достал ботинки, обулся на рундуке. От края рундука до двери было метр с небольшим. Дотянулся, открыл замок. Сейф прилетел, ударил в порог, и дверь распахнулась в коридор. Изготовился и когда сейф полетел под стол, выпрыгнул в коридор.
Бог наградил меня крепким мозжечком, и мореходные медкомиссии дали мне путёвку в море давно. Я был не подвержен морской болезни, и качка для меня была не страшна. На подверженных этой болезни страшно было смотреть: они не вставали, не могли есть, только травили и охали, пожелтев, как желтушники в последней стадии
Тайфун захватил нас совсем краешком и трепал трое суток. Судоводители оценили мощность нашего трепака в 10 баллов, а некоторые склонялись к одиннадцати. Мне было всё равно сколько, но когда двухсотметровый корабль падал носом вниз, а волна разбивалась о командирский мостик на уровне 7-го этажа, и бортовой крен одновременно достигал 30°, то можно немного и несведущему представить, как это выглядит. Фарфоровая посуда кают – компании была перебита почти целиком. Фарфор - гордость моряков. Но остальное время похода есть пришлось из металлической посуды. И, несмотря на такую трёпку, горячей пищи не было только в первый день. А дальше варили борщ, заливая бачки на треть, и в миски набирали столько же. Было очень забавно смотреть и на себя, и на других, когда ложка никак не попадала в рот.
Так что Чумикан - корабль достойный и команда боевая. Все «сухопутчики» дружно решили, что плавать лучше без штормов. И не раз обсуждали, а что бы было, если бы не было спутникового наблюдения, и Чумикан врезался бы прямо в "глаз" тайфуна? Лучше не представлять...
На вертолётной палубе (вертолёт в это время спрятан в ангар) в дни отдыха желающие матросы, мичманы и офицеры играют в волейбол. Перпендикулярно сетке, т.е. вдоль корабля натягивается канат как раз по середине площадки на высоте около 8-ми метров. Мяч привязывают за капроновую нитку, а второй конец нитки привязывают к канату. Удивительно, что нитка почти не мешает игре. Изредка кто-нибудь заденет её и затормозит движение мяча, да при высокой "свече" мяч, опускаясь по крутой кривой, дёргается и заставляет ошибаться игрока. А в остальном, всё нормально. Я в этот день не удержался, встал в число играющих и отыграл три партии, пока наш коллектив не переиграли. Но доверие играющих заслужил, и в день военно-морского флота работал судьёй. А день отдыха хорош уж тем, что если устал, то можно уйти в другое место. Я и ушёл в бассейн. То-то было наслаждение для разгорячённого тела.
Хорошее место на корабле это кают-компания. На «Чумикане» это довольно большое помещение под капитанским мостиком, который, как известно, ближе к переду, чем к заду. Впереди стояли только три башни на полубаке, в которых размещались радиопосты, в том числе и наш, а на башнях стояли антенны. Справа и слева от башен находились площадки для установки 4-х орудий. Но всё это к кают-компании не относилось. Она занимала площадь от борта до борта. Вся мебель на корабле привинчена к палубе. Столы большие. Только командирский стол на четверых. За командирский стол ещё садятся старший помощник и замполит. При случае - высокопоставленный гость. Остальные столы по 6...14 мест. Всё расписано строго по рангу, по БЧ (боевым частям). Стол механиков, стол старших офицеров по радиоизмерениям, стол летчиков, стол лейтенантов. Лейтенантов на флоте офицерами не считают. Наш командир, капитан 1 ранга, входя в кают - компанию, всегда не забывал произнести: "Товарищи офицеры и лейтенанты! Прошу к столу". К столу пригласить мог только командир и потому, усвоив эту нехитрую истину, старались в кают-компанию к обеду не опаздывать.
На разных кораблях кормят по-разному. Всё, как и везде зависит от "головы". На Чумикане кормили неважно. А коль на военном корабле буфетов и коммерческих киосков не существует, то иногда и выпить не хотелось, раз закусить было нечем.
На корабле имелась и малая кают-компания для мичманов. Мичман по существующему статусу (как и прапорщик на суше) не офицер и от офицеров отгорожен, так как даже по стажу не может выслужить офицерское звание, как хотя бы Максим Максимович у Лермонтова. Но я питался неделю с мичманами - еда у них добротнее, чем в верхней каюте... Матросы питаются в матросской столовой и обслуживают себя сами. У офицеров и мичманов столы накрывают и подают обед вестовые.
В кают-компании стоит пианино, но обучение музыке и игре на инструментах в стране Советов в разряд обязательных предметов не входит и инструмент молчит.
Офицеры - постоянная часть корабля. Они живут здесь, кто много, кто мало. Но даже мало - всё равно много и долго, несколько лет. У старших, начиная с капитан-лейтенанта, отдельные каюты. Лейтенанты живут, в основном, вдвоём. Каюты имеют кровать (70 см шириной), вторая подвесная, как в купе поезда, стол, стул, шкафы для одежды, полки для книг, умывальник, иллюминатор. У командира и старших офицеров( помощников и замов) имеется индивидуальный гальюн, салон с диваном и даже ванны. В каждой каюте телефон, вентилятор, кондиционер, верхнее освещение и лампочка при подушке. При каждой каюте приписан уборщик из матросов. Он следит за чистотой в каюте, меняет постельное бельё. Весь остальной быт офицер обеспечивает себе сам, то есть постирушки, глаженье, обеспечение питьевой водой и пр.
Для поддержания бодрости и чистоты тела на корабле имеется душ для матросов, душ для мичманов, душ для офицеров и баня-сауна для офицеров и мичманов. Душ он и есть душ, а баня это очень хорошо. Небольшая, но хорошо сделанная жаркая сауна с небольшой ванной размеров 2x2x1,5м, заливающейся забортной океанской водой и несколько душевых кабин с горячей и холодной пресной водой. В банный день баня действует с 12 до 12 и насладится хватает всем досыта. Ходят в баню на корабле просто: в плавках, трусах или вообще без всего, держа в руках мыло, мочалку и простынь. Полотенца на кораблях почему-то в нормативах отсутствует. А простынь сушит и спят на ней до следующей бани. После бани тело становится лёгким, а душа чистой.
На нашем корабле, как и на других, изрядное количество крыс. Крысы и моряки не родственники, но находятся достаточно в близких отношениях. Уничтожить и вывести их с обитаемого корабля невозможно. Это оттого, что крысы плодовиты и быстро восстанавливают своё крысиное население даже после массированных атак. И потому, что это чрезвычайно умные существа, способные обучаться и передавать знания сородичам. Если бы они не были такими неприятными человеческому взгляду, не были такими агрессивными в завоевании территорий, возможно, они могли бы стать с человеком ну, хотя бы не врагами. Но они злейшие враги. А без человека жить не могут. То есть крыса живёт только там, где живёт человек и питается продуктом человеческой деятельности. Корабль - замкнутая система, и когда крыса становится слишком заметной, ей объявляют войну. Морякам дают различные поощрения по количеству пойманных паразитов. В борьбе применяет химию и прочее, но как уже говорилось - лишь на время уменьшают количество и загоняют в дальние трюмы. А когда их много, то просто ужас. Помню, жили на «Чукотке» в каютах лётчиков. Рустайлин пошёл в гальюн, а крыса сидела над дверью и почему – то решила прыгнуть ему на голову, когда он натягивал штаны. Вопль, мат и взъерошенный босс с побледневшим лицом вбегает в каюту, придерживая штаны. Прямо натуральная сцена «спасите наши души». Как-то вечером на «Чажме» мне звонит Максимыч: "Зайди ко мне, посидим". Поздний вечер, но я пришёл. "Посмотри на люстру". Я поднял голову. В проёме между щитком светильника и вентиляционным отверстием сидели две крупные скотины и изучающе поглядывали на Максимыча, а сейчас и на меня. Вот так уже час сидят, я свет выключить не решаюсь. А шугну, они через минуту снова возвращаются". Мы проболтали около часа, пока крысы не ушли. "Буду со светом спать, - вздохнул Максимыч. - Может при свете не сожрут?!"
Ловили кальмаров. Я был без снасти и наблюдал за ловцами на главной палубе. Опёршись на перила, я смотрел на освещённый участок моря, где резвились кальмары. Случайно глянул вниз по борту и увидел в иллюминаторе этажом ниже огромную трёхпалую лапу, захватившую почти всю нижнюю половину круглого окна. «Мерещится», - подумалось мне. - Пора креститься». Но креститься не пришлось. Пальцы лапы крутили головами. Три крупных крысы с большим любопытством наблюдали за ловом кальмаров. Я смотрел на них минут пятнадцать, пока они дружно не исчезли.
В этой экспедиции я жил в каюте на главной палубе с Геной Обедневым. Каюта была довольно большая, метров 10 квадратных. Два иллюминатора, стол, шкафы. И нам забросили несколько ящиков с аппаратурой и пустых на хранение. Ящики в министерстве обороны были добротные из 10-12 мм клееной фанеры, сбитой шурупами со всякими брусками - усилителями, чтобы не дай бог, кто случайно не проломил бы ящик и не совершил диверсию. В первые дни, суетливые перед отплытием, было не до крыс. Но когда корабль пошёл, по вечерам стало нагнетаться беспокойство. Только выключишь свет, начинается какая-то возня, хруст, топот. Понятно, что крысы. Но, совсем рядом, того гляди, нос отгрызут. Лежали, думали. Вдруг Гена включает свет, закуривает и говорит: "Нy, хватит! Сейчас эта тварь по мне всему пробежала". Кому пришла мысль?! Первенства брать не буду, но помнится, что обоим сразу. Во! На полу стоял пустой ящик размером в одну восьмую куба со стороной 50 сантиметров. Крышка у ящика была высотой около 5 см. А что если??? Мы перевернули ящик крышкой вниз, нашли палочку и, поставив палочку на середину внутренней стороны крышки, приподняли корпус, наклонив его на бок и оставив щель сантиметра в четыре. Ловушка была изобретена. Внизу под палочку положили сухарь. Сухарь вытаскивался, палочка падала, и корпус падал на крышку. Птичка в клетке. Первую тварь сухарь заманил минут через двадцать после выключения света. Она бесновалась там около часа, потом стихла. Топот и возня вокруг не затихала. Утром, чуть рассвело, мы с Геной осторожно вынесли ящик на шкафут и поставили крышкой на перила так, чтобы открывающая сторона была в сторону моря. Собрались любопытные коллеги и матросы. Ящик раскрыли и как камень из пращи, крыса кинулась на волю. А куда на волю - в воду. И хотя она вынырнула и поплыла, плыть ей было некуда. Таким путём мы поймали ещё 4-х особей. Последняя оказалась зверем что надо. Она начала прогрызать ящик с такой яростью, что за его стенками было физически ощутимо, как она рвётся на свободу. "Сожрёт нас сейчас, если ящик не выдержит", - с долей серьёзности бормотал Гена, пуская сигаретный дым. Когда её утром отпустили в воду и посмотрели внутрь ящика - все ахнули. До пробития стенки в двух местах оставалось не более миллиметра. Но больше крысы к нам в каюту не появлялись. Видимо на своём крысином языке они сделали сообщение всем, что в этой каюте беспричинно и бесследно исчезают их сестры и братья. И разобраться у них нет возможности. Лучше не заходить...(7)
Нос у корабля - это бак, корма - ют? С юта ловим акул, на баке курим. Корабль высокий, многоэтажный. От киля до клотика размер только чуть меньше, чем от носа до кормы. И вся эта масса, взрывая ровную океанскую равнину, движется со скоростью 18 узлов в час, проходя 432 мили в сутки. Куда? Туда, куда надо!
Шумит, гудит, волнуется
Великий океан.
И на волнах красуется
Небрежно Чумикан.
А волны всё высокие,
Нe видно маяка.
Плывёт в края далёкие
Комиссия СКа.
На дальнем Юго-западе,
Где синяя вода.
Квадрат есть, куда падают
Ракеты иногда.
Но чтоб напрасно денежки
Пропали не совсем.
Запишет всё, измеряет
Комплект ПРК-М.
Просторы океанские,
Вода, одна вода.
Без женщин, без шампанского
Проносятся года.
Но пусть пора ненастная,
И нету табака.
Была б Россия счастлива,
Могуча и крепка.
15 июля.
К этому времени я собирался вернуться домой, взять отпуск, взять её, не теряющую бодрость духа женщину, пообещавшую принести «богатыря», и отбыть с ней куда-нибудь по гостям или местам отдыха. И вот не судьба?!
Середина лета. Середина Тихого океана, Западное полушарие. Солнце в полдень стоит вертикально над головой. Экваториальные ультрафиолетовые лучи сожгли бледную северную кожу, где только возможно, включая жопные мышцы. И тело покрылось новой южной кожей с миллиметровым слоем натуральной бронзы.
16 июля.
Соединённая эскадра ВМС СССР и США увеличилась. Сегодня, когда корабли пришли в квадрат и легли в дрейф, к "Генералу Арнольду" подошло подкрепление в виде фрегата УРО типа Нокс. "Орионы" делают регулярные облёты, заходя с кормы и проходя буквально в сотне метров от судна, метят зону буйками. Но командир даже фотографа, наверх не вызывает, настолько надоело фиксировать нарушения свободы мореплавания нашими соперниками по мировому господству. А наши бородатые физиономии определённо под лупами давно уже изучаются в ЦРУ. После обеда, командир эскадрильи Шарыкин Владимир Ильич, возможно чихнув стаканчик перед обедом, поднял вертолёт и полетел со своим штурманом фотографировать "Арнольда", сказав при вылете: "Ишь, разлетались. Мы тоже можем и умеем". За это от адмирала Краснова сразу же получил втык по радио, что принял совершенно спокойно.
(Байка). На «Чажму» в бухте Крашенинникова прибыла команда вертолёта. Ни один лыка не вяжет. Начальник штаба соединения капитан 1 ранга звонит в лётный полк: "Экипаж пьян, замените". Из полка: "А у нас трезвее нет". И вешают трубку.
17 июля.
Завтрашним днём объявлены стрельбы. Вечером небо было ясное. Я вышел на палубу в момент, когда солнечный диск коснулся воды и стал погружаться. Была блестящая возможность попытаться увидеть зелёный луч, который любители легенды, если не забывали, всегда выбирались наверх наблюдать заход солнца. Зелёный луч блестит в момент, когда диск солнечный уходит, но лучи солнца ещё пробивают толщу воды. Это длится мгновение при абсолютном штиле и зеркальной поверхности воды. Вечер совпадал с требованиями легенды. Наверху уже стояли несколько человек наших и два москвича, отлаживавших «свою» аппаратуру для других целей. Они азартно спорили, жестикулируя руками, как на митинге. Верхний краешек солнца сливался с поверхностью океана. Все стихли. «Вижу!» - закричал один из москвичей. Мне тоже показалось, что я ощутил режущий глаза блеск. Народ спорил: одни всем клялись, что видели, другие сомневались. Хотелось верить, что легенды не обманывают. В мире так мало радостей.
Сегодня весь день был в тени, давал отдых коже. Смазался мягким кремом и к вечеру боли утихли. Завтра после боевой работы снова под солнце. Уж если лето в Европе для отдыха пропало, табак кончился и спирт испарился, то пусть вода, солнце и доступный спорт даст организму здоровье и силу. По имеющейся информации работы в этом квадрате продолжаться до 25 июля и следующие в южных широтах с 3 по 7 августа. Время для раздумий?!
Сегодня день событий. Кроме зелёного луча видел меч-рыбу. После ужина вышел на вертолётную палубу, был один, смотрел на "американского фрегата", которому что-то не стоялось на месте, и он ёрзал по акватории. Я смотрел на горизонт, на воду. И вдруг увидел красавицу. Рыба шла из глубины к корме. Острое копье, утолщающееся к голове в ширину головы, составляло около трети длины этой 4-х метровой рыбы. Хемингуэй называл её рыбой в своём знаменитом рассказе "Старик и море". Рыба вышла на поверхность, чуть постояла, потом, погрузившись на метр-полметра, прошла вдоль борта метров на тридцать, развернулась и прошла снова к корме. И, тронув остриём копья корпус, величественно ушла в глубину. Очень редко выходят эти рыбы на поверхность.
18 июля.
Боевые работы прошли в первой половине дня. Это означало, что ночью по московскому времени из глубин Баренцевого моря одна за другой ушли три ракеты. Также одна за другой они и пришли. Снова свечение, падение, взрыв; свечение, падение, взрыв... Операторы волокли плёнки с вертолётов на распечатку.
19 августа.
Ловили акул. Поймали одну, другую. Третья попалась голубая, метра на два с половиной. Акула по праву лова принадлежала мне. Матрос уже собирался колотушкой дать ей по загривку, но в то время прибежал Валера Тренин, комиссионер с Урала, и закричал: "Стой, я её сейчас свяжу, и в бассейн отнесём!" Притащил какие-то верёвки и начал, припрыгивая, как африканский колдун накручивать кольца без петель на хвост и на голову. Полузаснувшая за десяток минут пребывания на юте, акула встрепенулась, изогнулась, вмазала Тренину по ногам хвостом так, что тот отлетел, и, eщё раз изогнувшись, удачно попала в незакрытый проём ограждения и соскользнула в океан. Тренин утирал сопли. «Пузырь с тебя». - сказал я ему. Он уныло кивнул и ушёл с юта. Разгорячённые ловцы волновались. Феликс Шишлов, старший штурман эскадрильи, выменял на четвертинку спирта у поваров килограмм сырого мяса. И, насаживая его на крюк, угрожал: "Если кто тронет мою акулу, самого на крюк посажу". А великолепной тросточки, которые моряки делают из акульих позвонков, мне как сувенир, так и не досталось.
Акулы - красивые сильные хищники, но мозгов у них как у личинки. Как мы их ловили? Из строительной скобы или прутка выковывается большой крючок с жалом, как у рыболовного. Этот крючок - крюк крепится к стальному канату 5-6мм диаметром и длиной 2 – 3 метра. Канат соединялся с джутовым тросом корабельным, который цеплялся за кнехт. В месте соединения стального и джутового канатов укрепляли поплавок из пенопласта. На крюк насаживался кусок мяса в килограмм-полтора и всё это приспособление выбрасывалось за бopт во время дрейфа. И вот болтается крюк с куском мяса, канат стальной тянется к поплавку, сам поплавок белый и большой, и канат, который уходит из воды на какую-то непонятную глыбу. Через час-полтора, иногда быстрее, приходят акулы. В воде они не стоят, наказание им божье за хищность, быть вечно в движении. Даже спят они плавая. Как только перестают махать хвостом и плавниками - так тонут. И вот ходят кругом вокруг крюка с мясом. Все же снасти видны. Толкнут канат, толкнут поплавок и, наконец, одна хватается за крючок. Дальше дежурный по юту вызывает любителей порезвиться, а тянуть канат матросы умеют. Несколько рывков и акула оказывается на юте.
Вот и сейчас, не прошло и несколько минут, как очередная акула сидела на крюке, и затем в считанные минуты была на юте. Штурман работал с акулой топором. Кто-то доложил командиру. Фёдор Павлович по громкому радио приказал прекратить бойню и сказал плохое слово.
Суп из акульих плавников варить никто не умел. Варили, как умели, но тут требовался специалист. Мясо у акул изумительно красивое, даже сравнить не с чем, так оно съедобно выглядит. Буженина не так красива. И как говорят и пишут, японцы изобрели какой-то экстракт, который вводят в сырое мясо акулы и после рассасывания акулье мясо становится изысканным деликатесом. В японские способности верится, а это значит, что акул придётся скоро спасать от вымирания, как крокодилов.
Завтра снова боевые работы. После ужина оперативка у председателя государственной комиссии.
2I июля.
Вчера, после полудня томительного ожидания, пришло сообщение, что намеченные пуски ракет отложили. Отбой. Грустный обед, ленивое купание в бассейне. Откладывание работ - это задержки в океане на неопределённое время. Эскадра в дрейфе. Только "Генерал Арнольд" крейсировал весь день вблизи и раза два проходил в полутораста метрах. Были замечены две женщины в матросках, приветливо машущие руками. Погода немного нахмурилась, но это приятно. Всё таки постоянное тропическое солнце не для русских.
23 июля.
Июль кончается. 26 – го в воскресенье день военно-морского флота СССР. А за ним август. Лето в любимом городе Горьком - Нижнем Новгороде кончилось. Здесь, в тропиках, всегда лето. Воздух - 30°, вода - 29°. Солнце светлое или в облаках - разницы нет. Температура не падает и не повышается. Океан спокоен, дождей нет. Работы не повторились, эскадра пошла дальше на юг.
29 июля.
Назначенные на 27 июля пуски ракет были отменены. У главных конструкторов какие-то затыки. Но об этом трудящиеся Союза ССР никогда не узнают, несмотря на то, что это на их денежки, которые им не доплачивают в их заработных платах, позволяют баловаться сильным мира сего, растрачивая эти денежки на свои просчёты, которых в последние годы становиться больше, чем достижений. Одна наша эскадра затрачивает бюджетных денег столько, что на них можно было бы содержать средний город. Из пяти намеченных работ, три были отменены. Так что счет 3:2 не в пользу Военно-промышленного комплекса. Оттого, 26 числа в воскресенье после официального празднования дня военно-морского флота, эскадра запустила главные машины и двинулась дальше на юг. Впереди экватор. Сейчас Чажма и Чумикан идут параллельно в нескольких кабельтовых друг от друга. Где-то сзади плюхают Чукотка и Сибирь. Никто, кроме "Орионов", нас не сопровождает, да и то не более трёх раз в день они появляются. Бедные наши женщины, те которые газеты читают. Там же сообщение ТАСС о закрытии для мореплавания следующих районов, куда будут произведены пуски ракет. И ни одного сообщения, что район открыт в виду несостоявшихся пусков. А пока идём. Возможно, что снятые, по изложению МО - отложенные работы, не состоятся в августе, и тогда эскадра уйдёт на базу.
Звёзды в южном небе создают потрясающее зрелище. Огромное небо по всему кругу горизонта засыпано крупными звездами двух полушарий и через всё небо белый, белый млечный путь. На севере у горизонта Полярная звезда совсем не в том ракурсе, что в наших широтах, на юге также на горизонте - Южный крест, также не такой шикарный как в средних широтах южного полушария. Но звёзд-то сколько! А за звёздами другие неисчислимые галактики. Звёздные атласы давно распухли от названий созвездий, а астрономы открывают новые и новые. Невольная робость охватывает перед этим великим созданием безвестного вселенского разума. И начинают казаться ничтожными колыхания противоборства стран и правительств на такой маленькой нашей планете. Планете, на которой всё прекрасно. И только неразумные существа, возомнившие себя выше творца, в угоду своей гордыне стремятся погубить прекрасное.
Когда притушены все огни, небо не отпускает. Становится непонятно томительно - грустно. Может быть, человек всё-таки житель далёких звёзд. И планета земля только остановка или место ссылки. Ведь не зря же едва человек задумался о собственной сути, он уже оторвался от земли и ушёл мыслями в космос. Да ведь время от того дня, когда человек начал помнить себя как жителя земли - это мгновение для космической жизни меньшее, чем секунда для жизни отдельного человека.
30 июля.
Пришли в точку рано утром. К вечеру собралась вся эскадра и американцы. Несколько кругов дал "Орион" и бросил несколько радиобуйков. Новые известия: работы состоятся I августа, а не 3-го, как планировалось. Так, что завтра очередная ГР. А то, что пуск наметили раньше намеченного, так это, по-моему, не к добру. У нас здесь присказка "раньше сядешь - раньше выйдешь", не действует. Но посмотрим.
Чумикану приказали поставить стационарный буй. Глубина пять с половиной километров. Это был концерт?!
Вся задача была предельно проста. Якорь, сваренный из металлолома весом в в тонну, надо было подсоединить к стальному канату длиной в десять километров, намотанному на катушку лебёдки. Затем опустить якорь с помощью крана за борт, стравить пять с половиной километров троса, аккуратно его обрезать и привязать к концу радиопередающий буй. После чего Чумикану отойти в сторону. Операция длилась три часа, при этом старший помощник, боцман и его команда, и все их родители, и прочие родственники были с мостика по громкому радио покрыты таким отборно - изощрённым командирским матом, что его средней рыболовецкой артели хватило бы на год. Но признаю, командир драл свою команду справедливо.
Самое главное информбюро во флоте - это слухи. Сегодня был вечер слухов и домыслов. Слухов два. Первый - после работы 1-го августа уходим в Охотское море на 10 дней, при этом Чажму отпустят сразу на базу. Второй - после 1-го августа вся эскадра идёт на базу на три дня, а потом в Охотское море. Из всего устраивает только база и домой. Нo суетится не стоит. Как все будет, решать Москве.
I августа.
С утра все на стрёме. Идёт подготовка к боевой работе. Вчера на ГР не проверили тракт "Антенна - пульт"? Он оказался разъединённым. Всем службам выговор. Шура Нестеров, наш сотрудник отвечавший за антенный тракт, ходит очень грустный. Вчерашние слухи особенно не муссировались, но контингент для Чажмы, которой предписывалось идти на базу, был вчерне определён. Там числился и я. Предложение приятное, но в ВМФ и во всём МО не семь, а сорок пятниц на неделе. Так что. как говорят, доживём до понедельника.
В 10 утра пришли новые слухи. После стрельб уже завтра все корабли идут на базу. В 12 дня пришло последнее точное сообщение - пуск переносится на одиннадцатое число. Мы находимся в шестом плановом районе. В двух точках пуски отменили. В двух стрельбы прошли удачно. В одном районе ракеты не дошли до финиша. Счёт два – три не в пользу МО. Вероятно, военные не хотят уйти побеждёнными и планируют уравняться в счёте. Будем ждать.
11 августа
В 13 час 25 мин. должен был быть финиш. Пуск был сделан из Белого моря с подводной лодки. Были подняты вертолёты, пришли два «Ориона», по громкому радио автоинформатор отсчитал минуты и секунды, Слава Богу. Ожидание было не напрасно. Счёт сравнялся.
Сообщений, что предстоят ещё пуски, не поступало. И пока снова всё в тумане: что, как, когда, куда??? Моё личное предположение, что раньше, чем через пару дней никаких сообщений из центра не получим. А лучшее, что можно получить сегодня, так это баня.
13 августа.
Утро. Озвучен приказ. Эскадру вернуть на базу. Пару часов вертолёты летают с корабля на корабль, фасуют моряков и промышленников. От нас убыл председатель от ВМФ Валерий Щербина, за него прибыл зам. Литвинова Юрий Натальченко. В воздухе царит приподнятое настроение: Чажма и Чумикан идут на базу, не контролируя малые корабли, которые отстанут на трое суток в пути. Это означает, что числа 22-го наш Чумикан должен быть в бухте Крашенинникова.
До полудня "Арнольд" стоял eщё в недоумении между нашей четвёркой. Но в 11- «Чумикан» и «Чажма» дали полный ход на север. «Арнольд» отодвинулся, и спустя час он скрывается от нас навсегда, похожий издали с носа на белый парусник пиратских времён. Наша эскадра пошла домой. В спину светит ласковое тропическое солнце.
Всё проходит в мире для людей.
Золотом блеснула цепь огней.
Закачалась в море шатком
Моя милая Камчатка.
Сердцу сразу стало веселей...(
СНОСКИ.
1.Зримо и грубо, неуважаемая мной КПСС. Жрать простому народу в провинции в начале восьмидесятых ХХ века было просто нечего. И всё населения в пределах пятисот (а может и больше) километров от Москвы уже не задумывалось, что делать. А садилось на электрички, поезда, автобусы и катило в Москву, Ленинград с рюкзаками, баулами и выстаивая, ставшими длинными, очереди в московских магазинах, набивали мешки мясом, колбасой, курицами, рыбой и всем, на что у них хватало денег и сил. У каждого мешочника в руках была самодельная карта Москвы с обозначением значимых магазинов и транспорта, на котором можно было до этих магазинов добраться
2. Строчка из песни, в которой советские журналисты хвалили себя за мужество при добыче информации в три газетных строчки.
3. При наличии собственного самолёта в НИИ группе специалистов, принимающих участие в лётных испытаниях, были выданы такие аэрофлотовские удостоверения, которые соответствовали достаточно регулярной работе в самолёте.
4.Социалистичекое хозяйство отличалось одним нехорошим свойством. Отдельно взятое предприятие не было заинтересовано в расширении своего производства и получении дополнительных прибылей. Оно считалось отличным, если выполняло план на сто процентов и не более. И любая инициатива с увеличением своих возможностей по выпуску продукции, приводила к тому, что после министерских проволочек, предприятию увеличивали план и оно не получало никаких поощрений за инициативу и увеличению выпуска продукции и, в конечном счёте, увеличению экономического богатства страны. И потому добиться согласия на дополнительное производство было непросто.
5. «Зайцами» при социализме назывались граждане, которые не могли никуда пройти ни через главный, ни через задний вход. И которым оставалось за рюмкой водки говорить, что им всё равно, и не боятся они ни кого .
6. Боновая зона - районы, где ВМФ платил военнослужащим и командированным специальные денежные знаки боны, которые обозначались рублями, но в специальных магазинах отоваривались по цене один рубль - один доллар и на них можно было купить зарубежные товары и продукты, которых не было в Минторге. Моряки обычно брали там американские сигареты, спиртные напитки, кассетные магнитофоны, и жёнам тряпки. Платили немного, но всё же...
7. Свой опыт мы с Геной передали коллегам и морякам.
8. Стихи автора.