Граждан Валера.
В Приморский прибыли хмурым вечерним автобусом на остановку улицы Мира. Я с чемоданами, жена («Ой, да господи, куда ж ты нас завёз?!» с малолетним сыном. Ему было, в общем- то по барабану и лишь шмыгал носом. Туман становился гуще. 7 марта заканчивался в миноре: НИ ЕДИНОЙ ЗНАКОМОЙ ДУШИ. Мой, вобщем- то дом, Чумикан, был в океане, в точке, прописанной в ТАСС в центральных газетах. А знал- таки я один- одинёшенек адрес: жены моего замполита к.л-та Морковчина. Именно ей передал её супруг «последнее прости» в виде получки, врученную моей милости в сутолоке отхода корабля на трапе: «Вот, передай! Адрес не забудь!»
И жену с ребёнком вписал втихаря в отпускной лист в канцелярии («иначе вообще на корабле будешь жить безвылазно»- так подсказали корабельные). Замполитовской жене (дай бог ей и мужу здоровья) я денежки вручил. Да и адресок запомнил.
Шлёпали по мартовской снежной слякоти и глубоким лужам, по сути, в никуда. И тут я решился: «А знаете, пошли к Морковчиным! Хоть переночуем, а там видно будет!». Всё равно больше не к кому. Не ведал я тогда, что зайди мы практически В ЛЮБОЙ ДОМ и нас бы запросто приютили. Ведь мы приехали ЖИТЬ на Камчатку. Мы тогда многого чего не знали. Ни о Камчатке, ни о её жителях, а тем более об истинном братстве живущих в «чудильниках» молодых мичманов и офицеров. Как и в других командах, почти 100% чумиканцев прошли через горнило «чудильников». В праздничный день 8 Марта мы за обе щеки уплетали НАСТОЯЩИЙ камчатский рацион согласно наступившей дате. Оказалось, что на берегу существует мощная организация «Женсовет». Её полномочия поистине безграничны. Уверен, если бы случилась конфронтация «ЖС» даже со Штабом флота, то последнему несдобровать. Очень сильная, глубоко эшелонированная с необъятными связями вплоть до масонства и Папы Римского. Одним словом, я с семьёй был заселён в одночасье в чью- то полупустую квартиру. И лишь с приходом корабля мне дали «шикарный угол» в 12 кв.м. с вваренным ломом в отопительную трубу. О чём я узнал после трёх лет мытарства в исключительно сыром углу. Как, впрочем, и предыдущие ...надцать семей со дня постройки этого архитектурного чуда. Всех вселяли «максимум на полгода-год». Жили по 4- 7 лет. И жили, между прочим, неплохо. Вот уже минуло по нескольку десятков лет, а мы продолжаем общение, без оглядки на звания и годы. Общаются и наши дети, выросшие в общих, вечно шумных и необустроенных коридорах и загромождённых кухнях. С одним туалетом и душем на шесть семей. И это при том, что у всех были маленькие дети.
Принцип взращивания ребятни был изумительно прост. Главное - довести до кондиции хотя бы ползания. А далее на выучку и вырост выставляешь в общую кучу в коридор. Если свои родители заняты работой, либо службой, то обиходят и накормят соседские. Будет статься твой черёд, то уж расстараешься вволю. Недостатка в провианте не было: открывай любой холодильник на кухне и отоваривайся. Случалось, выйдя с утречка в туалет, можешь поздороваться с подвыпившей компанией, мирно жующих твою колбасу. Не скаредничай, ибо это могут оказаться закадычные дружбаны твоего соседа, отошедшего ко сну, либо на работу.
Междусобойных драк не случалось отродясь. Хотя «имели место» женские дрязги, перераставшие в косвенное участие мужчин. Как то: имел неосторожность назвать соседку скупой и вполне склонной за пятак в церкви пукнуть. В итоге получил скалкой вдоль скальпа. Скальп порвался, полилась кровушка. Скорая была рядом - зашили. Мужики возмутились зело и потребовали сатисфакции в виде трёх, нет - четырёх бутылок водки «для обчества» и успокоения «тяжелораненого». И уничтожения искового заявления в суд, которое заставили (якобы) написать опера, «иначе не остановят кровь». Водку распили тут же, понуждая Генку (её мужа) «сходить ещё, пока сочится кровь».
Общественные места (коридор, гальюн, душ и кухня с подсобкой) убирали по очереди. Недоразумения возникали, когда какая- либо дама выбрасывала использованные по окаянному случаю пакеты в общее ведро в туалете. Спор разрешал тот же Генка (у него был график «окаянных дней»). Он же и ржал громче всех. Повторы допускали только новенькие дамочки. За что заносились в «график». Ну не чудильник ли? Праздники отмечали неизменно и дружно вместе на кухне (дети либо ползали под столом, чаще носились по коридору). Скажу лишь, что о жизни в «чудильнике» можно рассказывать бесконечно. Ибо каждый прожитый в нём день без натяжки можно зачесть за неделю.
А посему мы о нём помним и даже любим. В нём прожиты самые весёлые и незабвенные годы морской житухи.
